Стамбульский ребус

— Спасибо за вашу заботу. — По ее лицу разлилась благодарная улыбка. — Честно говоря, я не сильно устала, — ответила она нарочито беспечным голосом.

— Ты хотя бы поела?

— Поела-поела. Только что слопала огромную пиде[25], — успокоила она меня. Говорила она так, будто перед ней был не начальник, а отец.

Мне было приятно. Но вот поверить я ей не поверил. По-видимому, в моем взгляде все еще читалось беспокойство. Зейнеп немного расправила согнутые плечи и решительно ответила:

— Я и правда в порядке, инспектор. И станет еще лучше, как только разберусь с этими отпечатками.

— Очень на это надеюсь. Потому что ты мне очень нужна. Я не только про это дело, но и в целом… Ладно, что насчет Адема Йездана? Удалось что-то разузнать?

Лицо ее приняло виноватый вид.

— К сожалению, нет, инспектор. Времени не было. — Она показала на лежавшие возле компьютера бумаги. — Зато пришли отчеты по вскрытию Недждета Денизэля и Мукаддера Кынаджи. Я уже успела их просмотреть.

Отличная новость, но я посчитал нужным напомнить:

— Замечательно, только с Адемом Иезданом все же надо поработать, он важная фигура в этом деле. Договорились?

— Будет сделано. — Зейнеп покраснела еще сильнее.

Собираясь уходить, я поинтересовался:

— В отчетах по вскрытию есть что-нибудь важное?

— Причина смерти в обоих случаях одинаковая, — ответила она, беря в руки стопку бумаг. — Оба скончались от гиповолемического шока в результате перерезания сонной артерии. — Подняв взгляд от бумаг, она пояснила: — Умерли из-за быстрой и обильной кровопотери. Кажется, это дело рук профессионала. Порезы довольно ровные. И место пореза в обоих случаях совпадает фактически до миллиметра.

— Время смерти установили?

— Сами понимаете, трудно сказать точно. На обоих телах выступили трупные пятна, а для их образования нужно не менее пятнадцати часов. Предполагаю, что оба были убиты как минимум за пятнадцать часов до обнаружения тел. Недждета Денизэля нашли в пять утра во вторник. Если отнять пятнадцать часов, получается, что его убили в понедельник, не позднее двух часов дня. А Мукаддера Кынаджи мы обнаружили в час ночи в среду. Значит, он, скорее всего, был убит во вторник, не позднее десяти утра. Все это приблизительные подсчеты, конечно.

Пока Зейнеп рассуждала вслух, я подумал, что обе жертвы — Недждет Денизэль и Мукаддер Кынаджи — были еще довольно молоды, в самом расцвете сил.

— Неужели ни один не оказал убийцам сопротивления? — спросил я.

Зейнеп еще раз заглянула в отчет.

— Признаки борьбы отсутствуют. Единственное, слева на животе у Недждета Денизэля обнаружили пятна размером с огромную монету. Как будто кто-то сильно тыкал в него большой палкой. Синяки не свежие, достаточно давние.

— Есть что-то конкретное по этим синякам?

— Ничего. Скорее всего, им не меньше недели. Будь они посвежее, можно было бы определить точнее. Ясно одно: жертвы убийцам не сопротивлялись или не могли сопротивляться.

— Получается, что их сначала усыпили.

— Я тоже так считаю, инспектор. Не исключено, что убитые добровольно пошли на смерть, но если нет, то их наверняка сначала усыпили. Думаю, в момент смерти они не пришли в сознание, поэтому и не заметили, как их убили.

А вот это уже интересно. Убийца или убийцы достаточно жестоки, чтобы за два дня перерезать глотку двоим. Но при этом настолько милосердны, что не желают мучить своих жертв.

— Уверена, что в момент смерти они были без сознания?

Темные глаза Зейнеп подернулись пеленой нерешительности.

— Не точно, но, как я уже говорила, нет никаких признаков пыток или истязаний. Я попросила судмедэкспертов сделать анализ на пропофол.

— Профо… что?

— Пропофол, — повторила она. — Препарат для общей анестезии. Больше известен под названием «диприван», его используют во время операций. Вводится внутривенно, потом по кровеносной системе он попадает в печень — там распадается и выводится из организма. После этого пропофол…

Мне пришлось перебить ее, потому что я все равно в таких вещах не разбирался:

— Ладно. Я так понимаю: если следы препарата обнаружат, то это будет означать, что жертву сначала лишили сознания. Верно?

— Да, инспектор. — Усталость в ее глазах, кажется, начала рас-свиваться. — И нам нужно будет искать врача среди подозреваемых.

— Наверняка входит в какую-то организацию или у него есть сообщество единомышленников — тех, кто готов помочь.

Пришло время назвать имя подозреваемого.

— Намык Караман, — пробормотал я. — Ты говоришь о Намыке Карамане?

Зейнеп кивнула:

— Что касается ритуалов и истории, то ему, вероятно, помогала Лейла Баркын.

Обелиск Феодосия