Стань моим искуплением (СИ)

Кажется, она услышала чей-то голос, но скорее всего, ей померещилось. Слишком много таблеток. Стоп. Она же была в горящем доме! Как она оказалась в другом месте?

Воспоминания накатывали волнами. Вот она заставляет Кэрол вылезти в окно и улыбается ей, хотя от страха начинает тошнить. Вот она бежит по комнатам, заполненным дымом, понимает, что вот-вот потеряет сознание и толкает какую-то дверь… Что было дальше, она не помнила совершенно.

— Я умерла? — просипела Молли.

— Упаси тебя Господь, девочка, — раздался тот же голос, и она постаралась сфокусировать взгляд на человеке, который был совсем рядом с ней, — вот, выпей, горлу станет полегче.

Молли почувствовала, как к губам прижалось холодное стекло и принялась жадно пить. Горло пересохло и болело, руки, кажется, были забинтованы, она не ощущала ладони. Совсем.

— Где я? — оттолкнув стакан, она с трудом открыла глаза. — Кто вы?

Моргая от яркого света, она наконец разглядела мужчину лет сорока с аккуратной, кое-где тронутой сединой, бородой и усами и добрыми темными глазами.

— Ты в моем доме. Уже, наверное, неделю или около того и впервые проснулась. Доктор сказал, что ты очень долго была без сознания, когда мы тебя нашли. Кажется, пострадала при пожаре в общине. Тебя кто-то оставил на пороге моего дома. Меня зовут Дейл, а тебя?

— Молли, — прошелестела она, — я думала, что умерла. Все вокруг пылало… Я даже и не пыталась выбраться. Уже не пыталась.

— Кожа на твоих ладонях сожжена, доктор говорит, что ты толкнула горящую дверь, остались деревянные щепки, так что у тебя получилось, Молли. Ты выбралась, — спокойно сказал мужчина, а она внезапно разрыдалась сама не зная почему.

Ей было чертовски страшно умирать. Так страшно, что даже таблетки не могли задушить липкое тошнотворное осознание близящейся такой мучительной и болезненной смерти. Говорят, что проще всего утонуть. Ты просто глотаешь воду вместо воздуха и все заканчивается очень быстро. И практически не больно. А вот огонь… от одной мысли о пережитом страхе ее затрясло так, что она чуть не упала с кровати, но Дейл успел ее подхватить.

— Не бойся, все кончилось. Ты в безопасности, — терпеливо повторял он ей как маленькой, пока она, немного успокоившись, не вытянулась на постели, укутавшись одеялом.

Кажется, она снова заснула, а когда открыла глаза, на столике у кровати стояла вода в кувшине и тарелка теплого куриного супа. Молли впервые посмотрела на свои руки — они были перебинтованы толстыми слоями белой ткани так, что она почти ничего не чувствовала. Дейл сказал, что кожа ладоней сильно пострадала. Интересно, она сможет что-то делать руками или теперь она калека?

— Сейчас я помогу тебе поесть, — он стремительно вошел в комнату с ложкой и салфетками, — в ближайшие недели бинты нельзя снимать, ожоги должны зажить. Доктор говорит… в общем, время покажет, насколько все плохо.

— Что еще? Мне совсем не больно, как все остальное? Ноги, лицо? — спросила Молли.

— На лице легкие ожоги, как и на груди, ноги целы, на тебе была неплохая одежда. Ты больше дыма наглоталась, отсюда странные ощущения в горле. Ну и ладони. Ты счастливица, Молли. А не больно потому, что я даю тебе оксикодон.

— Что? Окси? Ну конечно, — протянула Молли.

Вот почему ей так хорошо и легко. И спала она потому, что привычная доза препарата снова пульсировала в крови. Если бы не та, последняя ночь в Райской поляне, она могла бы собой гордиться. Дэрил мог бы ею гордиться, впервые за семь лет она так долго продержалась без наркотиков.

— Что-то не так? Аллергической реакции не было, — встревожился Дейл, — доктор разрешил. Иначе ты сошла бы с ума от боли.

Несколько мгновений она взвешивала свой ответ, слишком велико было искушение солгать, сказать, что так и надо, ей обязательно требуется обезболивающее, доза побольше, она, черт возьми, чуть заживо не сгорела. Но Мэрл, который впервые за долгое, невероятно долгое время смотрел на нее как на человека… И Дэрил, который верил, что она справится. Он как-то даже назвал ее мамой. Может быть, она выжила, чтобы все же получить шанс все искупить? Искупить свою вину перед сыновьями, ведь они заслуживали лучшей матери и лучшей жизни, чем она могла им предложить. И гораздо лучшего отца, чем у них был. Если, конечно, ее младший сын еще жив. Ей очень хотелось в это верить.

— Лучше не давай мне ничего. Я наркоманка, — призналась Молли.

— Но боль будет ужасной… — Дейл задумчиво смотрел на нее.

— Ничего, я выдержу, — она криво усмехнулась, — а теперь… если не возражаешь…

Кивнув на миску с супом, она поудобнее уселась на постели, стараясь сильно не опираться на пострадавшие руки. Дейл помог ей поесть, а затем она снова заснула.