Становясь Лейдой

Маева перецеловала все дочкины пальчики, чувствуя, как ее накрывает волна любви. Она надела на Лейду крестильное платьице с красной вышивкой по подолу, зашитому снизу. Еще раз проверила швы: все держится крепко. Лейдины ручки и ножки надежно закрыты, никто не увидит ее синей кожи. Маева нащупала через ткань Хельгин камень, который заранее вложила в дочкино платье. Да хранят тебя боги.

Она секунду помедлила и все же решилась произнести вслух его имя:

– Один. Ты уже подвел меня однажды. Не подведи хоть сейчас.

В комнате было тихо, и только где-то в стене взбудораженно скреблась мышь.

Не подведи ее. Не подведи.

Маева взяла дочку на руки, закрепила ее у себя на груди на матерчатой перевязи. Лейда тихонько захныкала.

– Да, Лей-ли. Я тоже не хочу ехать, но у нас нет выбора.

Она запела вполголоса колыбельную, которую пела для дочери с первых дней ее жизни. Лейда затихла, прислушиваясь, а потом издала тихий протяжный звук. Словно она подпевала матери. Словно знала мелодию.

Маева прижалась кончиком носа к носику Лейды.

– Tha gaol agam ort. Я люблю тебя, маленькая. Я тебя люблю. – Продолжая тихонечко напевать эти слова, она набросила на плечи шаль. Закинув косы за спину, надела чепец, завязала ленты под подбородком. Потом смиренно вздохнула и вышла из дома.

Почти зимняя стужа застала Маеву врасплох. Все вокруг было серым, унылым, безжизненным.

Муж с беспокойством взглянул на нее и бросился помогать ей забраться в повозку. Она не стала отказываться от помощи, ей не давали покоя тревожные мысли о том, что ждало впереди. Она еще крепче прижала к себе малышку, защищая ее от студеного ветра. Питер натянул шляпу на самые уши и тронул поводья. Лошадь шла резво, фыркая на морозе. Они оба молчали, тяжесть грядущего дня – выдуманной истории, которую им сегодня придется рассказывать, – пролегла между ними невидимым грузом.

Когда они уже выехали на дорогу, ведущую в Оркен, Маева заметила темную тень, движущуюся среди деревьев на краю леса. Кто-то преследовал их, держась чуть поодаль, прятался за стволами деревьев. Какой-то зверь. Он на секунду исчез из виду, а потом вдруг появился уже впереди.

Волк.

Волки обычно охотятся стаями и не бродят по лесу в одиночку в такой ранний утренний час. На мгновение зверь выскочил из-под сени деревьев, потом снова скрылся в тени. Его шерсть свалялась клоками, из-под кожи выпирали ребра. Маева прикрыла малышку краешком шали – другой защиты у нее не было. Она уже собиралась предостеречь мужа, который сосредоточенно смотрел на дорогу прямо перед собой и ничего вокруг не замечал, но тут волк выскочил прямо на луг у дороги. Он склонил голову набок, упал на траву и перекатился на спину, показав беззащитный живот.

Маева изумленно вскрикнула.

Волк продолжал кататься по траве, разинув пасть, словно в улыбке.

Питер по-прежнему смотрел на дорогу прямо перед собой.

– Hva… [49] что такое? – Он чуть ослабил поводья, но не остановил лошадь.

– Там волк… – Она указала на луг, где уже не было зверя, и нахмурила брови. – Он там только что был. Я его видела.

Питер усмехнулся:

– Откуда бы здесь взяться волку в такой ранний час? Наверняка это был пес Карлсена.

Маева кивнула, хотя слова мужа ее не убедили. По спине пробежал холодок. У нее закружилась голова.

– Ты хорошо себя чувствуешь? – Питер прижал ладонь к ее лбу. – Может, тебе не стоит никуда ехать? Я скажу пастору, что ты нездорова, что вам с малышкой еще тяжело пускаться в путь…

– Нет, давай сделаем дело. Чем скорее, тем лучше. И тогда нас оставят в покое. Мне как-то не хочется, чтобы к нам снова нагрянула с проверкой толпа любопытных соглядатаев.

Питер тряхнул поводьями в знак согласия.

Луг остался позади. Маева обернулась и успела заметить, как волк пригнулся в высокой пожухлой траве, почти невидимый среди стеблей. Склонив голову набок, он смотрел вслед удаляющейся повозке.

* * *