Читаем Старая дорога. Эссеистика, проза, драматургия, стихи полностью

Как земляника ранняя горчит!Как рыжий ствол печален на закате!Я замолчу, и Бог заговоритна языке, который всем понятен.И разольется в небе киноварь.И луч последний так вонзится в душу,что все отдаст она за Твой букварь,за то, чтобы саму себя дослушать.

* * *

На излете июнь. Чем отвечу я дальнему грому?Постепенно темнеет, становится все незнакомым.Поднимается ветер. Березы вершинами плещут.Этот медленно меркнущий воздух не мне ли завещан?Этот млечник и мятлик лесной, эти дали и долы?Но короткая молния вдруг небеса распорола.Не прошла стороною гроза, шалым краем задела.Огнедышащей твердью омыла и душу, и тело…Сколько минуло, боже ты мой, а берет за живое,эта черная, мокрая крыша, гнездо родовое.Не опишешь того, что любому до боли знакомо.Как блуждала по гулкому дому июльская дрема.Как сосна за окном поколения три не сводилавзгляда с нашего клана, рогами бодая стропила.А когда умирала, роняя огромные сучья,все прощала смолою горючей, иглою летучей…Просыпаюсь и знаю, что лучше уже не бывает.По своим же следам возвращаюсь к еловому раю.Мне легко и привольно по старой дороге идется.Как туманны, хрустальны снопы восходящего солнца!Бор сосновый сверкающий каплями, медный, тенистый.Как лучи земляничного утра влажны и душисты!Птаха прянет, за нею слежу лихорадочным взором.Затрещит всеми перьями, как плоскодонка мотором.Засинеют фиалка и шпажник. И это дорожевсех побед под луною. И где зацветет подорожник,там и Царствие Божие. Дальше – полынь и марьянник.Я вернулся, и к речи припал очарованный странник.

* * *

Я Тебе благодарен, Небесный Отец,за июнь, медуницу и пижму,за судьбу как у всех, стрелолист и чабрец.И за то, что я слышу и вижу.Близок вечер, до смерти еще далекоили… Что от гадания толку?Бледнокрылая бабочка в черном трикоопыляет бордовую смолку.От сосны через душу прокинут к соснефиолетовый мост паутины.Всей листвой поднебесною плещут во мнедальних лип молодые вершины.Это все, чем лесная душа дорожит,чем от века она обладала.Тень просторным узором дорогу пятнит.Боже мой, разве этого мало?За порогом корней начинается лес.Края хвойного полная чаша…Начинается Бог за порогом небес,там, где сердце сбывается наше.

* * *

Синий купол, зеленый шатер,предвкушение рая.Где сосновый раскинется бор,там душа замирает.И огонь по нему, и топорхорошо погуляли.Веет гарью в лесудо сих порот плешин и прогалин.Но стоит невесомый собор,служит вечный кузнечик.И приволье такое, простор,что измерить и нечем.

* * *

Перейти на страницу:

Все книги серии Humanitas

Индивид и социум на средневековом Западе
Индивид и социум на средневековом Западе

Современные исследования по исторической антропологии и истории ментальностей, как правило, оставляют вне поля своего внимания человеческого индивида. В тех же случаях, когда историки обсуждают вопрос о личности в Средние века, их подход остается элитарным и эволюционистским: их интересуют исключительно выдающиеся деятели эпохи, и они рассматривают вопрос о том, как постепенно, по мере приближения к Новому времени, развиваются личность и индивидуализм. В противоположность этим взглядам автор придерживается убеждения, что человеческая личность существовала на протяжении всего Средневековья, обладая, однако, специфическими чертами, которые глубоко отличали ее от личности эпохи Возрождения. Не ограничиваясь характеристикой таких индивидов, как Абеляр, Гвибер Ножанский, Данте или Петрарка, автор стремится выявить черты личностного самосознания, симптомы которых удается обнаружить во всей толще общества. «Архаический индивидуализм» – неотъемлемая черта членов германо-скандинавского социума языческой поры. Утверждение сословно-корпоративного начала в христианскую эпоху и учение о гордыне как самом тяжком из грехов налагали ограничения на проявления индивидуальности. Таким образом, невозможно выстроить картину плавного прогресса личности в изучаемую эпоху.По убеждению автора, именно проблема личности вырисовывается ныне в качестве центральной задачи исторической антропологии.

Арон Яковлевич Гуревич

Культурология
Гуманитарное знание и вызовы времени
Гуманитарное знание и вызовы времени

Проблема гуманитарного знания – в центре внимания конференции, проходившей в ноябре 2013 года в рамках Юбилейной выставки ИНИОН РАН.В данном издании рассматривается комплекс проблем, представленных в докладах отечественных и зарубежных ученых: роль гуманитарного знания в современном мире, специфика гуманитарного знания, миссия и стратегия современной философии, теория и методология когнитивной истории, философский универсализм и многообразие культурных миров, многообразие методов исследования и познания мира человека, миф и реальность русской культуры, проблемы российской интеллигенции. В ходе конференции были намечены основные направления развития гуманитарного знания в современных условиях.

Валерий Ильич Мильдон , Галина Ивановна Зверева , Лев Владимирович Скворцов , Татьяна Николаевна Красавченко , Эльвира Маратовна Спирова

Культурология / Образование и наука

Похожие книги

12 великих трагедий
12 великих трагедий

Книга «12 великих трагедий» – уникальное издание, позволяющее ознакомиться с самыми знаковыми произведениями в истории мировой драматургии, вышедшими из-под пера выдающихся мастеров жанра.Многие пьесы, включенные в книгу, посвящены реальным историческим персонажам и событиям, однако они творчески переосмыслены и обогащены благодаря оригинальным авторским интерпретациям.Книга включает произведения, созданные со времен греческой античности до начала прошлого века, поэтому внимательные читатели не только насладятся сюжетом пьес, но и увидят основные этапы эволюции драматического и сценаристского искусства.

Александр Николаевич Островский , Иоганн Вольфганг фон Гёте , Оскар Уайльд , Педро Кальдерон , Фридрих Иоганн Кристоф Шиллер

Драматургия / Проза / Зарубежная классическая проза / Европейская старинная литература / Прочая старинная литература / Древние книги
Общежитие
Общежитие

"Хроника времён неразумного социализма" – так автор обозначил жанр двух книг "Муравейник Russia". В книгах рассказывается о жизни провинциальной России. Даже московские главы прежде всего о лимитчиках, так и не прижившихся в Москве. Общежитие, барак, движущийся железнодорожный вагон, забегаловка – не только фон, место действия, но и смыслообразующие метафоры неразумно устроенной жизни. В книгах десятки, если не сотни персонажей, и каждый имеет свой характер, своё лицо. Две части хроник – "Общежитие" и "Парус" – два смысловых центра: обывательское болото и движение жизни вопреки всему.Содержит нецензурную брань.

Владимир Макарович Шапко , Владимир Петрович Фролов , Владимир Яковлевич Зазубрин

Драматургия / Малые литературные формы прозы: рассказы, эссе, новеллы, феерия / Советская классическая проза / Самиздат, сетевая литература / Роман