Читаем Старая русская азбука полностью

Часу в пятом утра, начинавший уже засыпать, Светлов слышал ещё, как мимо окон их комнаты, незапертых ставнями, прошла кучка фабричных, с шиком напевая самую лихую фабричную песню (…)

От фабричных кулаков Возлетишь до облаков.

(…) Свободно и размашисто неслась по улице эта песня, и под её разудалые звуки Александру Васильевичу стал сниться какой-то волшебный сон.

Читатель не удержался от приписки: «Мысли хороши! Но скоро ли оне осуществлятся?»

Пристально было прочитано и окончание повести К. Долгово «Гордая воля». Здесь крестиком отмечены слова:

Он выстрадал свои впечатления, оттого-то от них веяло правдой, такой силой»; «я решилась быть свободной и равноправной и если не рождена такой, то хочу заслужить эту равноправность умственным развитием в уровень с людьми ума и дела»; и наконец, – «умственное развитие ведёт к нравственному освобождению.

Как всегда, в подобного рода литературе, концептуален финал повести:

Промелькнули годы борьбы, невзгод и светлого труда – восходит новая заря! Мы встретимся ещё с Лизой и её мужем на новом пути.

Поклонник «нового пути» далее с лёгким сердцем пропускает статейку по русской истории XVIII – начала XIX веков и «Последнее слово науки». Он принимается за «Современное обозрение» Н. Шелгунова, целиком посвящённое седьмому тому сочинений И.С. Тургенева: «Неустранимая утрата». Читатель отмечает для себя резюме тургеневских заслуг, – особенно «женские типы». И тут карандаш более не отрывается от журнальных страниц: то ведь огромная цитата – исповедь любящей девушки. Сплошь подчёркнут «тонкий анализ безвыходного настоящего»: под гипнозом любви девушка ещё не знает «как ничтожно и пусто, и ложно может быть слово, (…) как мало заслуживает оно веры». И рядом карандаш уверенно поддерживает шелгу-новский выговор Тургеневу за «Накануне»: «когда он попытался указывать выходы – жизнь от него отвернулась».

Писателю отводится место лишь в сороковых годах:

Как нельзя молиться двум богам, так нельзя переживать и двух жизней», «с момента освобождения крестьян Тургенев умер (…) Тургеневу следовало тогда же прекратить свою деятельность, и для прогрессивной жизни он её прекратил действительно.

«Смерть Диккенса», однако, читателя не привлекла: некролог, помещённый двадцатью страницами далее, не тронут. Впрочем, внимание не ослабевает, – и в рецензии на книгу «Продажные женщины (проституция)» нещадно отмечено:

Победа над нею (проституцией) будет принадлежать не полицейским мерам, не моральным назиданиям, а коренным улучшениям во всех отраслях общественной жизни.

И вновь – чистые листы «новых книг», «политической и общественной хроники», даже разбора «Женского вопроса» Н.Н. Страхова.

Закрыв последнюю страницу журнала, внимательная почитательница (ведь так!) тургеневских девушек, в гармонии с расшифрованными ею эвфемизмами (да и «Дело»-то значит – «революция»!), на форзаце вывела: «Книга достойная чтения особенно «Шаг за шагом» Омулевского соч.». Жизненный реванш ей, юной разночинке, виделся в знании, – но как оно, право, было ей скучно – в пору первых сердечных волнений. Непререкаемыми оставались лишь общие мечты и места эзопова языка: «коренные улучшения» на «новом пути», смутный радикализм, умудряющийся тем не менее безоговорочно вычленить «наших» и «не наших».

Если «народничество» девушки всё-таки переросло её юность, Манифест 17 октября 1905 года она отпраздновала уже старухой за пятьдесят, а до декретов 1917 года вряд ли дожила.

Январь 1991

Хх

Художник: Василий Кандинский

Перейти на страницу:

Похожие книги

Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых
Москва при Романовых. К 400-летию царской династии Романовых

Впервые за последние сто лет выходит книга, посвященная такой важной теме в истории России, как «Москва и Романовы». Влияние царей и императоров из династии Романовых на развитие Москвы трудно переоценить. В то же время не менее решающую роль сыграла Первопрестольная и в судьбе самих Романовых, став для них, по сути, родовой вотчиной. Здесь родился и венчался на царство первый царь династии – Михаил Федорович, затем его сын Алексей Михайлович, а следом и его венценосные потомки – Федор, Петр, Елизавета, Александр… Все самодержцы Романовы короновались в Москве, а ряд из них нашли здесь свое последнее пристанище.Читатель узнает интереснейшие исторические подробности: как проходило избрание на царство Михаила Федоровича, за что Петр I лишил Москву столичного статуса, как отразилась на Москве просвещенная эпоха Екатерины II, какова была политика Александра I по отношению к Москве в 1812 году, как Николай I пытался затушить оппозиционность Москвы и какими глазами смотрело на город его Третье отделение, как отмечалось 300-летие дома Романовых и т. д.В книге повествуется и о знаковых московских зданиях и достопримечательностях, связанных с династией Романовых, а таковых немало: Успенский собор, Новоспасский монастырь, боярские палаты на Варварке, Триумфальная арка, Храм Христа Спасителя, Московский университет, Большой театр, Благородное собрание, Английский клуб, Николаевский вокзал, Музей изящных искусств имени Александра III, Манеж и многое другое…Книга написана на основе изучения большого числа исторических источников и снабжена именным указателем.Автор – известный писатель и историк Александр Васькин.

Александр Анатольевич Васькин

Биографии и Мемуары / Культурология / Скульптура и архитектура / История / Техника / Архитектура