Старая русская азбука

Сначала Орда уничтожила Русь. Затем остатки Руси поглотила Литва. Затем Литву поглотила Польша. Затем Польша и Швеция подчинили себе Московию. Затем Швеция победила Польшу. Затем Россия отняла у Швеции Прибалтику. Затем Россия отняла у Швеции Финляндию. Затем Россия уничтожила этническую монополию шведов в Финляндии в пользу финнов. Затем нейтральная Швеция поступила на службу к Гитлеру, а Польша не смогла. Затем Швеция и Польша создали «Восточное партнёрство» для поглощения Белоруссии и Украины, но кончились деньги.

ЗАКЛИНАНИЯ

1. будь сильным прежде всего и в конце концов;

2. привлекай на службу и награждай верных;

3. не лезь в веру и душу тем, кто не трогает твоих основ;

4. двигайся быстро;

5. не покупай лояльность деньгами, плати только тем, кто уже сделал свой выбор и гарантировал его своей жизнью;

6. построй имперскую школу сверху донизу рядом с национальными;

7. развивай имперские коммуникации раньше локальных;

8. не имей заморских колоний.

РУССКИЙ ИМПЕРИАЛИЗМ И РУССКИЙ НАЦИОНАЛИЗМ

Русский империализм и русский национализм – все разговоры о них останутся интеллигентским пустословием до тех пор, пока политическое сознание России не сделает для себя самые принципиальные выводы из двух фактов:

1. создания Николаем I и Александром II экономического гиганта Польши за счёт всего имперского рынка;

2. создания Сталиным экономического и демографического гиганта Советской Украины, на фоне которого хрущёвская сдача Крыма – сущая мелочь.

РУССКИЙ (ПОЛИТИЧЕСКИЙ) НАЦИОНАЛИЗМ

Его последние дозы я вычихал в начале 2000-х, после ряда лет работы в регионах России и в начале работы в ближнем зарубежье.

Но не сразу понял, что альтернативой ему не глобализм-интернационализм, а империя.

КУЛЬТУРА РОССИЙСКОЙ ИМПЕРИИ

Культура старой России была несомненно великой, но велика была в том числе мощной самокритикой и самосознанием, если и падкой до всечеловечности, то прежде всего в осознании своей вселенскости и предельной ответственности, а не от провинциальной фанаберии, как сейчас. Её клоуны-наследники ныне – спесивые царебожнические стилизаторы и жертвы жабьей гордыни. Но не наследники они, а подражатели. Чаадаев-та

ки выше Солоневича.

ЧТО ПОЛЕЗНО ЗНАТЬ ЗАРАНЕЕ

Если бы двум миллионам сливок и молока нации сказали в 1905 или в 1917 году, что через 15 лет или 3 года их навсегда лишат родины, а их дети и внуки на 99 % перестанут быть русскими, они уже в 1905 году покончили бы с Николаем II, а в 1917-м с Керенским и т. п.

ЧТО ТАМ БЫЛО

Мои родители и далее род в род – деревенские. Но в жизни моего поколения деревня – это уже убитый осколок.

К счастью, содержащиеся ныне в 99 % в отличном состоянии деревенские мемориалы погибших в Великой Отечественной войне – это по 50—200–300 мужчин на одну фамилию – с одной деревни. И война очевидно убила больше крестьян, чем загубили коммунисты. Россия ещё вчера была крестьянским океаном.

Вот что надо держать в уме, говоря о старой России и про «хруст французской булки», который потеряли ряженые разной степени мастерства.

ДВОРЯНСТВО

Сусальный миф о дворянстве конца Российской империи с его этикой, нравами и культурой победил. И победил потому, что зеркально противостоял массовой социально-культурной ненависти времени революции.

«Ба-а-арин!», – было самое страшное социальное ругательство моей бабушки-крестьянки в отношении того, в ком предполагались чрезмерная личная требовательность и индивидуализм.

На самом же деле – и эти деклассирование, маргинализация, разрушение сословных границ историкам хорошо известны – массовое дворянство конца империи задолго до этого конца превратилось в класс государственных служащих либо профессиональных прожигателей жизни.

Главные вожди Белого движения в большинстве своём – не потомственные дворяне, а военные или политические служители государства. Они не смогли защитить государство от белого классового эгоизма. И масса офицерства военного времени в 1915–1918 гг. – вовсе не дворяне: тем легче ей было пойти на службу к большевикам. Социальное же лицо этого дворянства ярко описал в 1907 году левый либерал А. С. Изгоев:

Необразованный, жадный холоп, низко льстивый перед сильным и богатым и вызывающе наглый перед бедным и слабым – таков тип пореформенного дворянина, заветным идеалом которого было войти винтом или колесом в бюрократическую машину.

Вот что «мы потеряли». И вот чему на деле молится кухонная клака декоративных белых и клоунадных монархистов.