Старая русская азбука

В поздний СССР он вернулся альбомами и модой как почти чужой гений – патриарх мирового абстракционизма, немец вроде как русского происхождения Vassily Kandinsky. Триумфально. Постыдно для страны.

Всё последующее вокруг него было для обычного любителя искусства серией открытий, неожиданных, не схематичных. И главным личным открытием была его полновесная русскость (даже с примесью монгольской крови) и демонстративная советскость.

Василий Васильевич Кандинский родился в Москве и умер в 1944 году во Франции. С 1896 года учился искусству и делал творческую карьеру в Германии. В 1914 году, с началом войны между Германией и Россией, как русский подданный вернулся в Россию. В 1921 году эмигрировал в Германию уже окончательно, где стал основателем, гуру и классиком новейшего искусства на Западе.

Личное открытие первое: Кандинский окончил юридический факультет Московского университета, где специализировался в области политической экономии – потому что именно политическая экономия была главной наукой восходивших тогда марксизма и социал-демократии. Решив стать художником, Кандинский лишил Россию одного из будущих ярких марксистов и экономистов.

Личное открытие второе: Кандинский в 1918–1921 годах служил в советском правительстве едва ли не самым высокопоставленным чиновником в области изобразительного искусства. Именно он определял государственную закупочную политику большевиков (то есть решал, кто из художников получит государственные деньги, а кто может свободно умереть с голоду), устанавливал художественные стандарты. Похоже, именно сокращение возможностей для его личной художественной диктатуры от имени государства стало одним из факторов его несогласия с советской властью и эмиграции.

Личное открытие третье: Кандинский, что редко даже для художников русского авангарда (сколько таких? четверо? трое?), был интеллектуал и создал свою собственную теорию всеобщего революционного искусства, взошедшую полными всходами именно при большевиках. Именно тотальность таких теорий всегда роднила Вагнера, ранний советский авангард и Сталина.

Личное открытие четвёртое, самое невинное: Кандинский вырос как абстракционист именно из фигуративного искусства и никогда не порывал связей своих самых абсолютных абстракций с русским реалистическим, насколько это имеет смысл внутри революции, авангардом.

Теперь – смотрим, вспоминаем и убеждаем себя, что все эти «открытия» – тщетные домыслы, а настоящий любитель искусства всегда знал об этом, и вообще не об этом, а о том, как было на самом деле и т. д.

Пусть говорят. Кандинский ждёт.

Эмиграция

«СОЛЬ ЗЕМЛИ»

Леонид Кацис и Михаил Одесский (Л.Ф. Кацис и М.П. Одесский. «Славянская взаимность»: модель и топика. М., 2011. С. 288) нашли единство текста Ахматовой и Хомякова – и всё стало на свои места:

Не с теми я, кто бросил землю
На растерзание врагам… (Ахматова)

Не терпит Бог людской гордыни:

Не с теми он, кто говорит:
«Мы соль земли, мы столб святыни,
Мы Божий меч, мы Божий щит!» (Хомяков)

В ПОИСКАХ СЧАСТЬЯ

Мелкобуржуазное Замоскворечье. Мальчишка вывел гулять свою новую знакомую. Он охмуряет, она распускает перья. Она говорит ему: «а вообще я хочу уехать жить за границу». Он ей со знанием дела: «за границей нечего делать без амбиций, денег и связей».

Проходя мимо этой ярмарки тщеты, я вспомнил, как зимой дикого ещё 1996–1997 года, во тьме около 6 часов утра я стоял в очереди на вход за визой в германское посольство, которое, ещё помню, строилось как посольство ГДР в Москве. Перед мной шла юная южнорусская или украинская красавица с крупной надписью на лице о том, как рухнут на её пути все препятствия. Околевая от холода и ожидания, я посетил утлый киоск на обочине, где купил и принял стограммовую водку в пластиковой упаковке для пилигримов. Очнувшись, я обнаружил, что стены пали и передо мной: я уже стоял в начале очереди со списком ожидающих в руках и весело руководил движением, совершенно забыв, зачем прибыл во тьму. От красавицы уже не было даже запаха.

Пропустив мимо юную замоскворецкую пару 2014 года, я совершенно уверился, что из её расслабленных членов никто не мог бы даже во сне сравниться с победной красавицей, которая ныне, наверное, уже от имени Германии учит западным ценностям новых красавиц и старых дур.