Старлинг Хаус

Я ожидаю, что она упадет в обморок от радости — она уже несколько лет работает над историей Идена, а выходные проводит за просмотром микрофильмов и фотографированием старых надгробий, — но вокруг ее рта появляется пара складок.

— Зачем?

— Бев рассказала мне историю об этом, и мне стало любопытно. — Я небрежно пожимаю плечами. Ее глаза следуют за дорогими линиями пальто Артура, и к складкам вокруг ее рта добавляется третья между бровями. Она трогает коллегу за плечо.

— Морган, ты можешь прикрыть меня? Пошли, Опал.

Я следую за ней к огромной кладовке, которую она с некоторой долей надежды называет архивом. Там между картонными коробками и старыми номерами The Muhlenburger и the Greenville Leader-News⁵⁴ свалены принадлежности для рукоделия и книги .

Шарлотта стучит по башне из пластиковых коробок с надписью Gravely Estate.

— Помнишь, когда умер старина Леон Грейвли? Это было десять или одиннадцать лет назад — печеночная недостаточность, как я слышала. Довольно неожиданно. Так вот, когда его брат взял на себя управление компанией, он передал все свои бумаги Историческому Обществу, а также сделал щедрое пожертвование. Если у нас есть что-то о Старлингах, это будет здесь. Обе эти фамилии уходят корнями в далекое прошлое.

Я перевела взгляд с коробки на Шарлотту.

— Хорошо. Может быть, ты поможешь мне? Или несколько советов?

— Не знаю, Опал. Может быть, ты расскажешь мне, почему ты так много работала, что не могла зайти поздороваться, а теперь явилась в мужском пальто и спрашиваешь о Старлингах? — Шарлотта такая милая, что я иногда забываю, что она умна.

Я размышляю.

— Нет?

Шарлотта смотрит на меня в ответ, и для невысокой библиотекарши средних лет в очках с лососевой оправой удивительно, насколько она похожа на бетонную стену.

— Тогда удачи. — Она обходит меня. — Положи все на место, когда закончишь.

Уже через пять минут я понимаю, что ничего не найду. В первой коробке, похоже, все содержимое стола старика, только бессистемно разложено по папкам. Там много счетов и писем между адвокатами и бухгалтерами. Здесь и разбросанные пуговицы, и семейные фотоальбомы, и пробки, все еще слабо пахнущие Уайлд Теки ⁵⁵. Есть несколько фотографий в рамке, на которых разные Грейвли разрезают ленточки и пожимают руки мэрам, мужчинам с волосами цвета сырого мяса и женщинам со злыми улыбками. Ни на одной из них нет бледной девушки с дикими черными глазами.

Вторая коробка такая же, и третья тоже. Я даже не беспокоюсь о четвертой. Я вытряхиваю все обратно, чувствуя себя глупой и голодной, когда краем глаза вижу это: клочок бумаги, высунувшийся из-под страниц Библии. Это квитанция из Винного Магазина Элизабеттауна⁵⁶. Я держу ее, наклонив голову, и удивляюсь, почему от одного ее вида все мое тело пронзает электрический ток. Затем я фокусируюсь на номере телефона, написанном сверху дрожащей ручкой: 242-0888.

Я знаю этот номер.

Мое собственное дыхание врывается в уши. Оно немного похоже на реку.

Я складываю чек в три части и помещаю его в задний карман. Затем, очень внезапно, словно вспомнив о важной встрече, я ухожу. Я выхожу из кладовки, оставляя за собой открытые и грязные коробки, и нащупываю ручку двери в комнату отдыха. Мои руки онемели и стали очень холодными, как будто их погрузили в ледяную воду.

— Уже закончила? — Шарлотта стоит в комнате отдыха, нажимая кнопки на микроволновке. Ее брови сходятся вместе, когда она оглядывает меня; я чувствую себя как животное, пойманное в капкан, с дикими глазами. — Опал, детка, что случилось?

— Ничего. — Воздух густой и влажный на вкус. Кажется, я не могу набрать его в легкие.

— Не похоже, что ничего… — За ее спиной дзинькает микроволновка, и я вздрагиваю от неожиданности. Мы смотрим друг на друга в течение долгого, напряженного момента, прежде чем Шарлотта говорит, еще более мягко: — Садись.

Я сажусь. Я неподвижно смотрю на плакаты Reading Rainbow⁵⁷, пока Шарлотта готовит в микроволновке вторую чашку кофе. Все это так обычно — стук ее ложки о банку с сахаром, легкая липкость столешницы, — что я чувствую, как возвращаюсь в себя. Она ставит передо мной кружку, и я обхватываю ее обеими руками. Тепло ошпаривает подушечки пальцев.

Шарлотта садится напротив меня. Она смотрит на меня своими мягкими серыми глазами.

— Послушай. Я написала целую главу о Старлинг Хаусе. Я могу рассказать тебе все, что ты захочешь. Я просто хотела бы знать, что происходит.

Я дарю ей свою лучшую натянутую улыбку, но могу сказать, что она выходит немного шаткой.

— Правда в том, что я тоже прохожу несколько онлайн-уроков и хочу написать дипломную работу по архитектуре Старлинг Хауса, и мне нужна твоя помощь. — Это хорошая ложь, потому что именно ее хочет услышать Шарлотта: она постоянно уговаривает меня получить GED⁵⁸ или пойти на курсы в колледж.

Ее брови становятся очень ровными, а акцент — более восточно-кентуккийским, чем обычно.

— О, теперь мы обе рассказываем истории?

— Нет, мэм, я действительно…