Старое платье королевы

Данкир колдовал недолго и вовсе не так зрелищно, как мэтр Оллен. Я ничего не почувствовала, да и не должна была по идее.

– Если теперь кто-нибудь узнает в вас двойника, а не Дагну-Эвлору, я съем свой диплом, – сказал он наконец. – Ну, кроме мэтра Оллена и ему подобных, конечно, но я таких и не знаю.

– Почему вы вообще на это пошли, Син? – спросила я. – Только говорите правду. Какой бы она ни была.

– У меня отец погиб в войну, – ответил он. – И прочая родня пострадала… Теперь мир, уже много лет. Я не хочу, чтобы снова началось… А ведь начнется, как только Дагнара окажется бесхозной! Мы это обсудили, верно? И вот еще… Я не его превосходительство. Я хоть и знал Эву с детства, но… меня больше интересовала Лиора, вы знаете, но Лиоры больше нет. Эвы, в сущности, тоже. Зато моя страна уцелела и… в общем-то живет не хуже прежнего.

– Поэтому нет значения, кто называется королевой?

– Для меня и, уверен, для тысяч других – никакого. Я не хочу на войну, – честно сказал Данкир. – Не хочу проводить операции в полевых условиях, как говорит Боммард. А война непременно случится, если родственники Эвы и соседи начнут делить Дагнару. Вы ведь не допустите этого?

– Нет. Если мне разрешат, конечно. Вы же понимаете, что не я принимаю решения, и речь не о госпитале или чем-то в этом роде, а о более серьезных вещах! Если Одо не позволит мне… я ничего не сумею поделать.

Данкир промолчал и вскоре откланялся, а я осталась изучать наши с Эдом записки. Нужно было выучить их наизусть, а потом бросить в огонь. Может быть, мэтр Оллен сумеет прочитать эти строки в моей памяти, но обычный человек – никогда. Нельзя рисковать…

Канцлер вернулся только к вечеру, усталый, как обычно. Поинтересовался, как прошел экзамен в госпитале, усмехнулся в ответ на мой рассказ и замолчал.

– Боммард готов к операции, Одо, – сказала я. Знала уже, что перемолчать его не получится. – Назначьте день и выгоните лишних людей из дома на взморье.

– Вы очень быстро приучились распоряжаться, сударыня, – сухо ответил он, – словно всю жизнь только этим и занимались.

– Чужая память мне в помощь. Только я этого не просила, не забыли? А выбора мне не оставили.

– Вы правы… – Канцлер смотрел в сторону. – Что ж…

– Вы боитесь, – сказала я. – Вы смертельно боитесь. Все это время вы жили в страхе, и… И так больше нельзя!

– Чего же я боялся, по-вашему?

– Да всего! Что не удастся найти двойника, а если удастся, то память Эвы не приживется – ведь неудача следовала за неудачей! А если и приживется, как у меня, то двойник все равно не справится, опозорится, выдаст себя… – я захлебнулась словами. – И самый ужасный страх – что Эва умрет. Но пока она еще хотя бы дышит, у вас остается надежда на чудо, а теперь… Теперь Боммард говорит: шанс на жизнь мизерный, но он все-таки есть. А вы не можете променять реальность, в которой Эва жива, пусть и не в себе, на ту, в которой ее с большой вероятностью не будет! И придется… придется выдумывать что-то другое, и даже помочь некому, не на кого положиться…

– Не нужно меня жалеть. – Канцлер положил руку мне на плечо. – Отец говорил: Химмелиц – это скалы. Мы будем стоять, пока земля не содрогнется и не поглотит нас. Нас можно разрушить, стереть в пыль, но у кого достанет на это могущества? Может, кто-то и справится, но мы все равно закроем собой тех, кого поклялись защищать. Ясно вам?

– Да… ясно… Кажется. А кто будет щитом, если не станет вас? Может, мне приказать вам жениться, пока еще есть время?

Шутка вышла глупой и грубой, но Одо, по-моему, не обиделся.

– Толку-то? Я ведь могу не продержаться до совершеннолетия наследника. Или наследницы. А супруги бывают разные – иные подобны нашим скалам, иные нет. Не угадаешь, пока не проверишь в деле.

– А проверять некогда, так?..

Он не ответил. Сказал немного погодя:

– Завтра вы должны посетить храм Богини. Попробуйте вымолить у нее помощь… для всех нас. Говорят, кому-то это удавалось. И пускай Боммард назначит день операции.

Одо встал и вышел не попрощавшись, а я уставилась в темное окно – день выдался непогожим. Если завтра будет такой же, как бы это не сочли дурным предзнаменованием… С другой стороны, зачем нужны придворные маги? Пускай разгонят тучи!

Визит в храм мало меня занимал: я перебирала в мыслях те факты, что удалось собрать на текущий момент.

У меня провалы в памяти, причем очень странные. Я думала – их устроил мэтр Оллен, но с какой целью, понять не удавалось. Теперь, после разговора с Данкиром, уверилась в мысли: это сама Дагна-Эвлора не отдала самое… самое… Эд был ее другом с самого раннего детства, и она спрятала воспоминания об их шалостях, играх и записках так далеко, что даже мэтр Оллен не сумел добыть. И с Данкиром было так же: пускай сам он был не слишком дорог Дагне-Эвлоре, зато Лиора могла взять с нее клятву молчания. Не знаю, как это работает, а Данкир – он честно признался – не великий знаток в этой области, но пока все сходилось. Дагна-Эвлора инстинктивно прятала все самое ценное, то, о чем не знал никто…

Но как же канцлер? Ведь эпизоды с его участием тоже подверглись… хм… корректировке?