Старость аксолотля

Потом я узнал про инцидент с черным фрегатом. Он вышел из радарной тени четвертькилометровых камней, точно в плоскости эклиптики и прямо напротив нашего вектора. Радист утверждал, что если бы мы уже перешли к торможению, то могли бы не успеть вовремя сманеврировать – фрегат мчался как сумасшедший.

Какова вероятность, что в миллиардах километров пустоты вдруг столкнутся лоб в лоб два корабля? Если бы корабли в Солнечной системе двигались по идеально случайным траекториям, она действительно была бы астрономически мала. Однако курсовые кривые всегда рассчитываются по одним и те же алгоритмам на основе одних и тех же исходных данных: мы перемещаемся от планеты к планете, с орбиты на орбиту. Если бы не несовершенство человека и миллисекундные задержки срабатывания машин, мы ходили бы по параболам, отклонения в которых были бы вызваны лишь различиями в текущей гравитационной матрице пространства-времени.

Здесь, однако, мы не находились ни на каком регулярном курсе. «Бегемот» шел по кривой, являвшейся результатом импровизации, ошибок и манипуляций Навигатора. А единственными твердыми данными, на которых основывалась эта кривая, были координаты Астроманта.

Фрегат выскочил перед нами полностью черным, то есть с погашенными позиционными огнями, мертвыми транспондерами (с такого расстояния наши антенны должны их улавливать, несмотря на солнечную бурю), с отключенным активным радаром и антиколлизионным лазером. В рулевой рубке в это время дежурил Второй пилот. Правой рукой маневрируя ручками тяги и штурвалом коррекционных дюз, он слепо хлопал левой по панели телеметрии. Он успел сделать три снимка фрегата, с которым мы разминулись в полутора километрах. В космических масштабах это все равно что ободрать краску с бортов.

Радист той же ночью проявил фотографии. При максимальном увеличении удалось прочитать под лупой часть серийного номера, нарисованного на прицепленном к внешней деке фрегата атмосферном челноке. Капитан и Первый пилот, заглянув в каталог Ферра, пришли к выводу, что фрегат принадлежит частной компании с внутренних планет. Судя по профилю корпуса, тот покинул верфь самое меньшее тридцать пять лет назад.

В самом ли деле фрегат возвращался от Астроманта? Кто еще, кроме нас, знает его местоположение? Навигатор, поддерживая версию Пассажира, утверждает, что купил координаты у какого-то грабителя космоарта. Возможно. Но кто еще тут бывает и с какой целью?

Над этими нечеткими фотографиями фрегата, увеличенными на полутораметровых отпечатках, они просидели полночи, чихая и кашляя, пока курсовые часы не прозвонили сигнал торможения.

– Если тут такое движение, почему другие не крадут?

– Крадут. Вы же видели аукционные каталоги Навигатора.

– Они давно уже должны были все разграбить.

– Так это Астромант производит искусство? Я думал, что скорее наоборот.

– Он что, им питается?

– Нет, люди его сюда привозят. Может, это какой-то код их притона.

– Контрабандисты.

– Контрабандисты чего?

– Не знаю.

– У Доктора наверняка была бы готова большая теория.

– Доктор спит.

Я спал.

Порочный круг. Похоже, я знаю, что имел в виду Электронщик. Пристегнутый ремнями под одеялом, сонно моргая в ритме пульсирующего над закрытой дверью красного диода, за несколько часов до подлета к Астроманту, я пытаюсь представить граф операций логической машины, которую соорудил бы Электронщик, если бы у нас имелась возможность противопоставить нашим дилеммам такой вот сверхспециализированный калькулятор.

Когда я подозреваю в том или ином Пассажира или Навигатора, пытаясь сконструировать теорию, связным и рациональным образом объясняющую механизм их поведения вместе с предшествующими событиями – что я, собственно, делаю? Прежде всего создаю в голове картинку, образ Навигатора: этого бы он не совершил, этого не мог знать, для этого слишком глуп, и так далее. В конце концов, именно на подобных выводах основано любое расследование. Из таких кружев шьются гипотезы заговоров и реконструкции преступлений.

Этот самый Навигатор-в-Докторе, запертый в жестянке «Бегемота» с остальными членами экипажа, вынужден, естественно, в своих расчетах и решениях принимать во внимание возможные планы и реакцию остальных находящихся на борту в пределах горизонта его воли и действий. И потому он строит свои ходы на основе модели Капитана-в-Навигаторе, Пассажира-в-Навигаторе и так далее. Но мне нельзя забывать, что все это расчеты уже моего воображаемого Навигатора, так что, по сути, я вижу у себя в голове отражения Капитана-в-Навигаторе-в-Докторе, Пассажира-в-Навигаторе-в-Докторе, даже Доктора-в-Навигаторе-в-Докторе.