Старость — это надолго

Андре заглянул в мастерскую, чтобы забрать шляпу. Шум снаружи усилился, но храп брата Серхио ему заглушить было не под силу. Странно, что доктор не услышал этих адских раскатов, когда был здесь полчаса назад. Со шляпой в руках он прошел в церковь. Там было темно: плотник все-таки побывал здесь и закрыл последнее окно. Ветер завывал в щелях между ставнями, и в почти полной темноте это производило гнетущее, даже жуткое впечатление. Мужчина надеялся, что окрыленный сегодняшним успехом настоятель не затеет вечернюю мессу в этом мрачном месте.

Выйдя во внутренний двор, Андре зашагал по каменному полу галереи к двери брата Армана. Он уже неплохо помнил порядок, в котором располагались кельи монахов, и без труда нашел нужную. Она была практически неотличима от других. Так же обстановка, тот же светильник на стене. Андре чиркнул огнивом, и лампа осветила комнату. Аккуратно, чисто, даже по-своему уютно.

Доктор осторожно переворошил постель монаха, но ничего там не обнаружил. В небольшом сундуке под кроватью лежала старая афишка с изображенным на ней акробатом. Текст на испанском гласил о выступлении труппы господина Писарро. Больше в сундуке ничего не нашлось. Доктор ухмыльнулся и положил афишку обратно. Не найдя ничего интересного, он погасил коптящий светильник и вышел за дверь.

Келья брата Серхио тоже ничем не удивила Андре. Под соломенным тюфяком старик держал несколько сухарей, на столе лежал небольшой нож и кусок дерева. На досуге плотник стругал безделушки, которые, очевидно дарил бесчисленным внучатым племянникам. Он не слишком старался скрыть свое увлечение, а ведь объяснить его настоятелю было бы непросто.

Топот снаружи заставил доктора вздрогнуть. Он привык, что приемам пищи в монастыре предшествуют служба в церкви и обязательный колокольный звон. Но настоятель отменил утренние и вечерние мессы, поэтому брат Модест созывал всех к ужину стуком в двери. Андре погасил свет и затаился. Впрочем, повар не заглядывал в кельи. Шаркающей походкой пьянчуги он прошел вдоль всего жилого здания, тарабаня в каждую дверь, а после вернулся на кухню.

Воспользовавшись этой возможностью, доктор прошмыгнул в комнату брата Модеста. Он не нашел там ничего интересного. Чтением бывший барон явно не увлекался: на его столе были только пустые бутылки. Рядом с кроватью на полу стояла грязная тарелка с остатками пирога.

Минуту спустя доктор услышал, как мимо кельи прошли настоятель и брат Андони. Он выждал минуту, чтобы они наверняка добрались до кухни, после чего вышел наружу и юркнул в келью эконома. Андре повезло: едва затворив дверь, он услышал, как мимо протопал брат Серхио. Проспать ужин плотник, разумеется, не мог при всем старании.

Теперь монахи в трапезной. Если ужин брат Модест приготовил так же отвратительно, как обед, то у доктора в запасе не более получаса. Он действовал быстро по уже отработанному порядку. Прощупал тюфяк, заглянул под кровать, Ничего интересного, в частности, креста с тела брата Дамьена, в комнате не нашлось. На все про все ушло несколько минут.

Со всеми предосторожностями доктор перебрался в келью настоятеля. На ее обыск потребовалось больше времени: жилище аббата было просторнее и богаче обставлено, чем остальные. Впрочем, благодаря неряшливости хозяина заметать за собой следы Андре тоже не пришлось. Когда обыск закончился, комната практически не изменилась. Только очень наблюдательный глаз мог заметить разницу между беспорядком, который учинил сам настоятель, и тем, что оставил доктор.

Он минуту помедлил в дверях. Брат Арман, помнится, говорил, что настоятель спрятал бы улики в алтаре. Как будто неплохое место для нательного креста сбежавшего монаха…

В церкви царил сумрак; единственный на немаленькое помещение светильник коптил стену слева от двери. Андре понимал, что сильно рискует, но такой возможности более могло и не представиться. Он снял лампу со стены. Преодолевая страх, уговаривая себя, что пройти в алтарь с целью обыска и оправдания невинного — не такое уж осквернение — доктор пробирался вперед.

Он робко приблизился к святая святых церкви — каменному алтарю с лежащей на нем библией и чашей для даров, — приподнял лампу… Крест был там, рядом с чашей. Медное маленькое распятие с крошечной фигуркой Иисуса. Точно такое было на брате Рикардо.

Оно самое и есть! Ведь с точки зрения аббата Лорана покойный садовник не заслуживал даже чести быть похороненным на монастырской земле. Снять крест с самоубийцы для настоятеля вполне естественно… Да и не только для него. Мелькнула мысль: не спросить ли об этом прямо? — но Андре отогнал ее прочь. Снова общаться с комендантом на столь щекотливую тему не хотелось. Проще выведать все у плотника или спросить брата Армана, когда тот вернется. Он повесил светильник на прежнее место, после чего уселся на ближайшую скамью и перевел дух.