Старые друзья

Г о л и ц ы н. Кто тебе такую ересь говорил?

К о л е с н и к о в. В народе говорят. На пяти тройках мимо Казани провезли — на Уфу и Пермь. И там по воле живут. А наши помещики ямщиков подпоили — они мимо и проехали. А господа подложную волю отпечатали.

Г о л и ц ы н. Что же за настоящая воля? Кто ее видел?

К о л е с н и к о в. Люди видели. Государь прислал бумагу, писанную своей рукой, с пятью золотыми печатями и георгиевским крестом. Дал крестьянам землю и запретил ходить на барщину.

Г о л и ц ы н. Ну, братец, ты человек рассудительный — разве мог государь такой приказ дать?

К о л е с н и к о в. Он не сразу решился, девять дней постился, три дня лежал в гробе…

Г о л и ц ы н. Ну посуди сам: как можно раздавать землю даром? Она же денег стоит.

К о л е с н и к о в. Зачем даром? Разве мы за наши луга и пашни не отработали? Мы за них, поди, сто лет работаем. Землю нужно раздать тем, кто пашет. Захочет помещик пахать — можно и его загон выделить. Государь на нас сильно гневается?

Г о л и ц ы н. Очень.

К о л е с н и к о в. Мы его последний приказ не выполнили. Он приказал барщину не отбывать и выбираться от господ на волю. И продержаться до пасхи. А мы не устояли.

К о р я г и н (кричит). Ты сам-то слышал царский манифест?

К о л е с н и к о в. Слушал. И в церкви читали, и Антон Петров читал.

К о р я г и н. И как ты его понял?

К о л е с н и к о в. А чего ее понимать, раз она подложная?

Г о л и ц ы н. Антон Петров вам больше ничего не читал?

К о л е с н и к о в. Запрещенные книги читал.

Г о л и ц ы н (показывает прокламацию). А это не читал? Хотя ты, наверное, неграмотный?

К о л е с н и к о в. Неграмотный.

Г о л и ц ы н. Слушай внимательно. (Читает.) «Барским крестьянам от их доброжелателей поклон». Не читал?

К о л е с н и к о в. Не упомню.

Г о л и ц ы н. Слушай. (Читает.) «Что толку-то, ежели в одном селе булгу поднять, когда в других деревнях еще готовности нет? Это значит только дело портить да себя губить. А когда все готовы будут, ну, тогда и дело начинай. А мы все люди русские и промеж вас находимся, но до поры до времени не открываемся». Вы этого не слышали?

К о л е с н и к о в. Нет.

Г о л и ц ы н. Твердо помнишь?

К о л е с н и к о в. Это я бы запомнил. То-то и горе, что не слышали. Если бы слышали, разве бы мы так поступили… Видать, умный человек писал. Почитайте еще!

Г о л и ц ы н. Я тебе почитаю! Ты, я вижу, дурак-дурак, а умный. Всё у тебя люди видели да народ говорил. Надоел ты мне!

К о л е с н и к о в. Нам самим эта канитель надоела. Надо землю пахать. Говорят, сам государь сюда едет.

Г о л и ц ы н. Едет. Только тебя уже не застанет. В Сибирь пойдешь!

К о р я г и н (кричит). В Сибирь! (Звонит.)

Входит  о ф и ц е р. Колесников и офицер уходят.

Я вам говорил — темный народ!

Г о л и ц ы н. Понемногу просвещают!..

К о р я г и н. Со студентами побеседуете?

Г о л и ц ы н. Некогда, надо ехать в Пензу.

К о р я г и н. Там тоже бунт?

Г о л и ц ы н. К сожалению. Двух-трех пошлите в Сибирь, чтобы другим неповадно было. А остальных исключить из университета. Народ молодой, погорячились и остынут. Мы ведь в молодости тоже… Хотя вы — солдат, служака! (Смотрит на часы.) Впрочем, давайте одного — ради любопытства.

Корягин звонит, входит  о ф и ц е р.

К о р я г и н. Кого-нибудь из студентов.

Офицер уходит.

Г о л и ц ы н. Разлив в этом году большой ожидается?

К о р я г и н. Не могу знать.

Г о л и ц ы н. Вам, наверное, нужно отдохнуть.

К о р я г и н. Я полагал, мое присутствие будет полезным…

Г о л и ц ы н. Не сердитесь, генерал! Люди наедине становятся откровеннее.

Корягин уходит. О ф и ц е р  вводит  Л и с и ц ы н а. Голицын отпускает офицера.

Ваша фамилия?

Л и с и ц ы н. Лисицын Михаил Никифорович.

Г о л и ц ы н. На каком факультете обучаетесь?

Л и с и ц ы н. На историко-филологическом.

Г о л и ц ы н. Решили посвятить свою жизнь литературе?

Л и с и ц ы н. Истории. Истории России.

Г о л и ц ы н. Зачем же вы отвлекаетесь от этой благородной цели?

Л и с и ц ы н. Разве я отвлекаюсь?

Г о л и ц ы н. Я имею в виду события в Бездне.

Л и с и ц ы н. Как знать, может, они тоже войдут в историю России?

Г о л и ц ы н. Так. Вы были на панихиде?

Л и с и ц ы н. Был.

Г о л и ц ы н. Среди убитых были ваши родственники?

Л и с и ц ы н. По христианской религии все люди братья.

Г о л и ц ы н. Вы слышали, что профессор Щапов закончил речь требованием демократической конституции?

Л и с и ц ы н (подумав). Нет, не слышал.

Г о л и ц ы н. Он это говорил. Это нам точно известно.

Л и с и ц ы н. Я же не утверждаю, что он не говорил. Но я не слышал. Я стоял позади всех.

Г о л и ц ы н. Сколько студентов было на панихиде?

Л и с и ц ы н. Трудно сказать!

Г о л и ц ы н. Но вы стояли позади всех. (Пауза.) Профессор Щапов читает у вас курс «Истории русского народа»?

Л и с и ц ы н. Да.