Старый шут закон

— Знаю я этих реатинских блюстителей, — вмешался Лео. — Как облупленных знаю! Все они брехуны, а Боллинг — самый отъявленный, какими бы правдивыми ни казались его слова. Брехун высшего класса, чемпион.

Пол выдавил из себя улыбку, и Лео повернулся к Фрэнку:

— Можно мне, Фрэнк? — После виски он оживился, стал энергичнее. — Вы сами говорите, мистер Шермерхорн, что Бек и без новых свидетелей может отдать под суд около половины обвиняемых. Так оно, конечно, и есть. Ну а вдруг при перекрестном допросе этих свидетелей нам удастся поставить показания Боллинга под сомнение? Попробовать-то мы должны. Я не успокоюсь, пока мы не вытащим всех, всех до одного. И плевать мне, обидится или не обидится судья Бек. Хорошо бы его так припереть, чтобы он не выглядел ангелочком, если отдаст под суд хоть одного человека. Прошу прощения, если он вам друг, мистер Шермерхорн, но…

— Зовите меня, пожалуйста, Пол.

— Простите, Пол, но вот так я все и понимаю. Если мы согласимся с этим предложением, то многих поставим под угрозу.

Снова наступила очередь Фрэнка.

— Да и в чем сейчас главная цель, Пол? Получше разузнать, на каких уликах строится обвинение. Выслушать как можно больше свидетелей. Пусть они противоречат друг другу — легче будет поймать их на вранье. Только так мы и сможем подготовить хорошую защиту.

Пол тактично согласился, но предупредил коллег, что задирать Берни не стоит.

— Мы не имеем права проглядеть ни одну мелочь, которая может потом обернуться против нас — будь то характер судьи или его политические планы. И кстати, Фрэнк, — добавил он, — раз мы вернулись к мелочам, то ведь слушание сегодня не кончается, надо бы попросить судью, чтобы отдал распоряжение побрить арестованных перед завтрашним заседанием. Тогда они произведут куда лучшее впечатление.

— Молодчина вы, Пол, — сказал Фрэнк. — Дотошность — это девяносто девять целых и девять десятых нашей профессии.

— Защита, по всей вероятности, отклонит предложение, — сказал Дьюи Соумс и, скользнув взглядом по столикам во внутреннем дворе отеля «Эль Милагро», вновь уставился на хорошенькую девушку в дальнем конце. — Ради пропаганды они будут затягивать процесс, пока хватит сил.

Но думал Дьюи совсем о другом. Город, размышлял он, превращается в какой-то огромный загородный клуб. Где еще на всем Юго-Западе увидишь такую картину — под полосатыми пляжными зонтами, защищающими от жгучего солнца, сидят несколько государственных чиновников, потягивают коктейли и болтают о процессе рабочих из Реаты, точно обмениваются светскими новостями. Он вспомнил своего отца, одного из Бесстрашных Всадников Тедди Рузвельта, а впоследствии помощника губернатора — ух как бы старик заворчал, увидав, во что превратился его любимый Дикий Запад всего через поколение. Жвачку бы свою от злости проглотил! Сам-то Дьюи не возражает. У этих художниц в брючках явно есть на что посмотреть, притом они куда бойчее обычных провинциалок, а их радикализм — не так уж он и глубок, в этом Дьюи уверен. Стоит пустить слух, что его люди расследуют, откуда берутся деньги на защиту рабочих, — и они тут же разбегутся кто куда…

Артур Левицки не курил, но Бен Мэллон и Луис Кортес не отказались взять по сигаре, когда он протянул им кожаный мексиканский портсигар. Дьюи обрезал кончик и передал золотую машинку дальше.

— Если вы согласны… — прикурив, он выпустил густое облако поверх головы Левицки, — …если вы согласны, что показания Бэрнса вряд ли можно улучшить, тогда надо постараться, чтобы их хотя бы не опровергли. Оставшихся свидетелей я предлагаю отпустить по домам — кроме тех, конечно, без кого не обойтись, кто расскажет то, чего не мог знать Бэрнс. Вы как, не против?

Все трое кивнули. Правда, рассеянный взгляд Левицки был устремлен куда-то вдаль, будто он размышлял не о тактических ходах, а о сложных юридических абстракциях.

— Если я правильно понимаю, — продолжал Соумс, ставя на стол чашечку с кофе, — без тех женщин на крыше нам не обойтись. Одна засвидетельствует, что газ поднялся вверх, а не стлался по земле. Кстати, я хочу это особо отметить в заключительном слове. Другая — та, тронутая, — единственная, кроме Бэрнса, видела в толпе пистолеты. А она не откажется давать показания? Как по-вашему, Бен? Вы говорили, что, когда упрашивали ее первый раз, дело шло туго. Муж, кажется, не хотел, чтобы она впутывалась в это дело?

— Сейчас вроде все в порядке, — сказал Бен. — С ее мужем я говорил. Он не против.

— А ей вы об этом сказали?

— Черт! Дьюи, это как раз одно из тысячи дел, до которых у меня не дошли руки. Но муж, должно быть, сам скажет. Думаю, она не подведет.

— Хорошо. А кого еще? Деваться некуда — показания Бэрнса придется подтверждать или Клайду, или Курку. Будет подозрительно, если мы не выставим хоть одного из двух полицейских, которые находились с Бэрнсом в переулке. Но кого выбрать — вот вопрос.

— Клайд почти все время был без сознания, — сказал Луис. — Даже не видел, как Билли упал.