Ставка на мертвого жокея

— Париж, — выглядывая в окно, сказал Смит. — Какой ординарный город! Какой фарс! — Он обернулся с улыбкой на лице. — Счастливец! Вы можете себе позволить смачивать волосы. — Он с грустью потрогал свои поредевшие волосы, тщательно приглаженные щеткой. — Каждый раз, когда я мою голову, волосы падают у меня, как листья с дерева. Сколько, вы сказали, вам лет?

— Тридцать, — сказал Барбер, зная, что Смит это прекрасно помнит.

— Что за возраст, — вздохнул Смит. — Какой момент чудесного равновесия. Достаточно в годах, чтобы знать, чего хочешь, и все же достаточно молод, чтобы быть ко всему готовым. — Он отошел от окна, сел и бросил плотный конверт на пол рядом со стулом. — Ко всему. — Он почти кокетливо поднял глаза на Барбера.

— Надеюсь, вы припоминаете наш разговор? — спросил Смит.

— Я припоминаю, что кто-то говорил мне что-то про двадцать пять тысяч долларов.

— Ага, значит, вы помните, — весело сказал Смит. — Ну и что?

— Слушаю вас, — сказал Барбер.

Смит потер перед его лицом мягкие руки, и его негибкие пальцы сухо затрещали.

— У меня есть предложеньице, — сказал он. — Интересное предложеньице.

— Что я должен сделать за свои двадцать пять тысяч долларов? — спросил Барбер.

— Что вы должны сделать за свои двадцать пять тысяч долларов? — тихо повторил Смит. — Совершить небольшой полет. Я полагаю, вам приходилось летать за значительно меньшее вознаграждение? — закудахтал он.

— Это уж точно, — сказал Барбер. — А что еще мне предстоит делать?

— Больше ничего, — несколько опешив, ответил Смит. — Вас по-прежнему это интересует?

— Продолжайте, — сказал Барбер.

— Мой приятель недавно приобрел новехонький одномоторный самолет. Одномоторный «бичкрафт». Замечательная, приятная, комфортабельная машинка, надежная на все сто. — Смит с удовольствием описывал эту замечательную машинку, новую с иголочки и такую надежную. — Сам он, конечно, не летает. Ему нужен личный пилот, который был бы всегда под рукой.

— На какой срок? — спросил Барбер, пристально наблюдая за Смитом.

— На тридцать дней, не более, — улыбнулся ему Смит. — И плата неплохая, правда?

— Мне пока еще трудно судить, — ответил Барбер. — Продолжайте. Куда он хочет лететь?

— Он, видите ли, египтянин, — чуть пренебрежительно сказал Смит, словно эта национальная принадлежность — личное невезение человека, о котором упоминают лишь в кругу друзей, да и то шепотом. — Богатый египтянин, любитель путешествовать. В особенности наезжать во Францию. На юг Франции. Он просто обожает юг Франции и бывает там всегда, когда представляется случай.

— Ну и?

— В будущем месяце он хотел бы совершить два полета из Египта в окрестности Канн и обратно, — сказал Смит, не спуская глаз с Барбера, — на своем личном новом самолете. Затем, при третьем полете, вдруг окажется, что он торопится и поэтому полетит рейсовым самолетом, а его личный пилот полетит вслед за ним два дня спустя, один.

— Один? — спросил Барбер, стараясь уяснить себе последовательность фактов.

— Да, один, — сказал Смит. — Но с ним полетит еще маленький ящик.

— Ага, — ухмыльнулся Барбер. — Значит, еще и маленький ящик.

— Еще и маленький ящик, — с явным удовольствием улыбнулся ему Смит, все рассчитано, ящичек весом в двести пятьдесят фунтов. Достаточная степень надежности для самолета такого типа при полете в оба конца.

— А что будет в этом ящичке весом в двести пятьдесят фунтов? — спросил Барбер спокойно и с облегчением, поскольку уже понял, что ему предлагают.

— Вам это знать необходимо?

— А что я скажу таможенникам, когда они об этом спросят? — ответил Барбер вопросом. — Пойдите и спросите Берта Смита?

— Вам не придется иметь дела с таможенниками, — ответил Смит, — уверяю вас. Когда вы вылетите из Каира, ящика на борту не будет. И когда вы приземлитесь в Каннах, ящика на борту тоже не будет. Разве не ясно?

Барбер сделал последнюю затяжку и погасил сигарету. Он внимательно вглядывался в Смита, который удобно сидел на стуле с прямой спинкой в неубранной комнате и выглядел слишком ухоженным и хорошо одетым в таком месте и в такой час.

«Наркотики», — подумал Барбер, почти ощутив их присутствие.

— Нет, Берти-бой, не ясно, — резко сказал Барбер, — давай выкладывай все до конца!

Смит вздохнул.

— У вас пока еще не пропал интерес?

— Пока еще не пропал, — ответил Барбер.