Стажер из «Заслона»

— Сложная и до конца не понятная, но факт налицо: техника взбунтовалась и ведет себя враждебно. Это можно объяснить восстанием кибермозга, но гораздо правдоподобнее будет звучать версия о вмешательстве человека. Мой проект мягкого Кольца может встать ему поперек горла. Доктор Арджун отстаивал старое устройство на жестком каркасе, хотя оно уже устарело.

— Это ты думаешь, что оно устарело. Но те, кто его возводил, совсем так не думали.

— Ну и пусть. Жесткий каркас, вращающийся вокруг целой планеты — громоздкий и трудный в эксплуатации. А мой проект автономных платформ на синхронных орбитах позволит облегчить Кольцо на порядок. Нужно лишь довериться тому самому искусственному интеллекту, который выстроит их в кружок. Но доктор Арджун получал финансирование под старый проект. Дадут ли такие же деньги под новый, более дешевый? Заранее это неизвестно. Директор мог вести собственную игру. Для этого он испортил ориентацию платформы в пространстве, используя свой директорский доступ с полным контролем над сервером.

— Это серьезное обвинение, — нахмурился Белозерцев.

— Я прилетел с идеей, нарушающей его планы. Поэтому он сорвал испытание, а потом заманил меня в свой кабинет и бабахнул снарядом. У него есть интерес: сломать разработку Заслона. Орудие: электронный ключ с полным доступом к серверу. Ключ дает возможность вводить любые команды. И директора не было рядом во время аварии! Как раз в это время он мог манипулировать сервером, чтобы все и подстроить.

— Я бы на все посмотрел по-другому, — возразил Белозерцев. — Если Кольцо станет дешевле и легче, то Арджун только выиграет. От этого повысится рентабельность, а инвестиции станут более прибыльными. Акции Кольца поднимутся, и все на этом заработают, в том числе и он лично. Давай-ка взглянем и на остальных членов экипажа. Начну с себя, чтобы не бросать тень на плетень. Честно признаюсь: алиби у меня нет.

— Я не верю, что это вы, — сказал Виталик.

— Игра в «веришь — не веришь» тут не пройдет. Нужны аргументы. У преступника должна быть мотивация, должны быть причины для совершения преступления, должны быть орудие и возможность.

— Очевидно, орудием выступает сервер, через который проходят команды. Возможность имеет любой, кто получит доступ к панели управления. Но нужны директорские права — их требует сервер.

— Есть нюанс, — возразил Белозерцев. — Протоколы безопасности Цусимы отвечают самым современным требованиям. Они не пропустят команд, способных навредить экипажу.

— Но эти команды выполняются, мы же сами все видели! — вскипел Виталик.

— В этом-то и загвоздка. Они не должны выполняться.

— Тогда выйдет, что прав Герт с его теорией о восстании искусственного интеллекта.

— Мистика, да и только, — вздохнул Белозерцев. — За искусственный интеллект я не отвечаю, но за свои действия могу отчитаться. Я не знаю, как заставить Цусиму выполнять заведомо невыполнимые команды. Наконец, у меня нет причин и мотива. Я хочу довести до конца все проекты «Заслона», в том числе твой проект мягкого Кольца. Если мы не завершим их, это будет провал — и для нашей компании, и для нас с тобой лично. Помнишь первый день, как ты пришел на предприятие?

— Разумеется!

— Что тебе сказали?

— Мы делаем технику, которая не глючит.

— Вот именно! Людей может глючить. А нашу технику — нет. Этим «Заслон» и отличается от других. Наша задача — доказать это.

— У меня вся судьба на кону! — воскликнул Виталик. — Я на этот проект свое будущее поставил. Он открывает блестящие перспективы, но если его завалить — все, прощай, ступай в клуб неудачников, растративших казенные финансы. После этого мне никто уже не поручит серьезной работы.

— Мы с тобой в одной лодке, но как убедить в этом Настю Чернавину? — потер переносицу Белозерцев.

— А сама она не может быть замешана в деле? — осторожно спросил Виталик, и в ответ на удивленный взгляд собеседника, пояснил:

— Уж больно рьяно она взялась за меня. Может, валит с больной головы на здоровую?

— Я давно ее знаю, и не вижу мотивов.

— А ее помощник, этот загорелый южанин?

— Лейтенант Раду? Он здесь недавно. Загореть он мог на околосолнечной станции — он там служил. Про него ничего не могу сказать. Давай не будем обвинять первых попавшихся. Рассмотрим всех. Врач Оливия Обелунгва и исследователь Джемаль Чакир занимались своими делами и ни с кем не конфликтовали. Могли ли они удариться во все тяжкие? Не вижу причин, хотя и не утверждаю, что знаю все. Кроме них, остаются Герт и Камчатова. Герт не из нашей конторы, он работает на Арджуна и прилагает все силы, чтобы исправить поломки. Если его версия с восстанием Цусимы подтвердится, то его эвакуируют на Землю, как, впрочем, и всех нас. Вряд ли его это обрадует. А вот Леру Камчатову должны отправить домой в любом случае, и Цусима тут не причем. Истекает срок ее командировки. Работа на орбите престижная, дает стаж и приличную оплату. Камчатова уже дважды подавала заявления с просьбой продлить ей пребывание на орбите, но их отклонили.

— Почему?