Как птица феникс вспыхивает осень.С кларнетом и стаканчиком малагиСвой натюрморт решительно забросилХудожник, потянувшийся в овраги.Свет сумрачен, а сумрак светоносен,И с каждым шагом он от цели в шаге.На темных травах первые кристаллы.Лес красен так, что в нем костров не видно.Вот холмики, поросшие крестами.Вот яблоки, протертые в повидло.Задумчивы воскресные крестьяне.Молитва их как древняя ловитва.В глазах усталых угнездятся звезды.В холодных комнатах останутся ответы.Шумит тростник и вздрагивает воздух,И путника в преддверии рассветаДо костного пронизывает мозгаРосою черной, капающей с веток.
Фён в предместье
В предместье, как его ни назови,Вечерний воздух пропитался смрадом,Гром поезда доверился аркадам,По зарослям шныряют воробьи.Сутулость хижин, путаница троп,Садов неразбериха и тревога —Всё это к Богу вопиет немного,А Бог сейчас немного мизантроп.На мусорке пищит крысиный хор.Полны корзинки женщин требухою,И череда свекрови за снохоюНапоминает чем-то крестный ход.От скотобойни выхаркнет водаВниз по теченью жирный сгусток крови.За души убиенные коровьиКусты ракит краснеют от стыда.Когда же смысл задремлет между строк,Строенья закачаются в канавах,Возможно что и прошлой жизни навыкПотянется на ощупь как вьюнок.Отважным путешественникам тутКоварство скал на первое предложат,Руины на второе растревожат,Мечети перл к десерту подадут.Перевод с немецкого М. Бабкиной
Стефан Цвейг
Брюгге
Здесь всё – игра, но смысл ее потерян.Играли в замки старые дома,И прыгали мосты под стать пантерам,И расходились улицы партером,И опускалась занавесом тьма.Здесь колоколен зубчатые бурыИз поднебесья выкачали скорбь.Парадные, чьи ручки ржаво-буры,Играют от безделья в каламбуры,Что всякой вещи срок бывает скор.В базилике апостол и химераПростосердечно соединены,Как будто пошатнувшаяся вераНуждается, по мысли инженера,В опоре на преданья старины.Перевод с немецкого М. Бабкиной