Стебель травы. Антология переводов поэзии и прозы

Твои лайки я словно янтарь находил
помнил комменты знал все репосты
в виртуальном пространстве никто не один
но у нас был свой собственный остров
твой зеленый сигнал восхождения в чат
мне мигал словно глаз светофора
бил на газ и калечил незрелых девчат
наши рейтинги дали всем фору
и воротами в рай называл я вай-фай
инь и ян конвертируя в байты
настрочили мы писем на весь терабайт
и любовь почтальонили в скайпе
и забанили нас за шальную любовь
Цукерберга М. злые агенты
и теперь между нами закружатся вновь
самолетики белых конвертов

Пределы

обозначить вещи не названные
называть людей без имени
определения станут пазлами
этот мир весь на них распиленный
имена и названия станут масками
не убитыми но и сменными
будут прятать игру гримас и
прочь отсеивать тлен от тлена
название имя – такая иллюзия
словно все учтено и подсчитано
и воздастся всем по заслугам
и воскреснет то что сокрыто
хоть на самом деле все в мире —
лишь транскрипции одного имени
между слов границы размыты
меж вещами – пунктирные линии
и меж нами граница условна
будто тихая гладь воды
я с размаху бросаю слово
и вода похищает следы

Перевод с украинского С. Лазо

Ярослав Павуляк (1948–2010)

Ярослав Павуляк родился на Тернопольщине. Учился в Львовском училище прикладного искусства на отделении керамики. После окончания работал во львовской картинной галерее, затем в научно-реставрационных мастерских.

1 мая 1969 г. Павуляк установил в родном селе Настасов памятник Тарасу Шевченко, за что подвергся преследованию КГБ. Его дважды исключали из вузов: Черновицкого университета и Каменец-Подольского педагогического института. В 1973 г. Павуляк поступил в Литературный институт имени Горького в Москве.

По окончании уехал в Чехословакию (Братислава). Там в 1979–1991 годах работал в Словацком литературном агентстве. В 1991 г. вернулся на родину. Последнее место работы – заведующий Тернопольским историко-мемориальным музеем политических заключенных и репрессий. Автор трёх книг стихов и поэм.

«В моей каморке среди ночи…»

В моей каморке среди ночи
На стенах окна расцвели,
Лежу, к стене прижавшись боком,
Накрытый сонными крыльми.

В моей каморке одинокой

Поют бутылки под столом,
Лежу, уткнувшись в полночь оком,
С распахнутым во тьму челом.

В моей каморке ночь и брага,

Танцуют двери на траве,
А я лежу на левом шаге,
Сжимая солнце в голове.

«Безлюдно здесь…»

Безлюдно здесь.
Сон за дверями.
И к небу месяц прилипает.
Кружат, петляют меж домами
осиротевшие трамваи.

А там в селе…

И телу снится —
где-то в селе в ночь ив бессонных
девчонка держит на ресницах
тень тишины ночной стотонной.