Стефан Цвейг

На следующий день издатель Коган повезет уважаемого гостя в Петрополис. Извилистая горная дорога и пышные зеленые кроны по обочинам напомнят ему маршрут в любимый курортный Земмеринг, куда он много раз приезжал в детстве с родителями и потом вдвоем с Фридерикой. Его вдохновит факт, что в Петрополисе проживало много немецких эмигрантов, говоривших на его родном языке и прекрасно знавших немецкую музыку и литературу. В этом он убедился, поговорив с фермером на птицефабрике, рабочими на кофейной плантации и добродушными горожанами на улицах, где Стефана окружали в погоне за расспросами и автографами. В Петрополисе Коган покажет гостю и летнюю резиденцию императора Педро II, свергнутого в 1889 году, – после этого Бразилия стала республикой.

В воскресенье 23 августа министр иностранных дел Соарес организовал в честь Цвейга встречу в Жокей-клубе, где присутствовали дочери президента Жетулио Варгаса Альзира и Жандира, много других представительных дам и господ, с кем писатель фотографировался, охотно кокетничал, подписывал праздничные открытки, конверты и книги. Будучи истинным гурманом кофе, он высоко оценит местный сорт «Cafezinho» – настолько вкусный и ароматный, что напиться им было просто невозможно, и настолько горячий, что писатель тут же пошутил: «Думаю, собака с воем убежит прочь, если налить на нее несколько капель кофе». Вечером после торжественного застолья все присутствующие гуляли по парку Тижука, где писателю показали усадьбу британского адмирала Томаса Кокрейна.

В один из дней Цвейг будет принят лично президентом страны Варгасом. На приеме присутствовал весь состав кабинета министров и командиров флота, словно по военному приказу выстроившихся в шеренгу за автографами: «Варгас невысокий человек с настороженным взглядом, со средним уровнем знания французского языка. Он рассказывал мне о популярности моих книг в Бразилии и расспрашивал о Вене. Встреча прошла без формальностей» (из дневника 25 августа 1936 года).

За этим последовали визит в Институт истории и географии – «подписывал сотни книг до семи часов вечера», выступление в Бразильской академии в зале на тысячу человек с чтением глав из легенды «Погребенный светильник», выступление в Школе музыки с пацифистским докладом «Духовное единство Европы», написанным на французском языке в отеле за одну ночь (через четыре года этот доклад будет переименован в «Духовное единство мира»). Экскурсия в типографию издательства «Revista Brasileira» и штаб-квартиру отделения Пен-клуба, поход в казино и Элит-клуб. Незабываемые поездки на острова Пакета и Брокойо, райскую природу и красоту которых Цвейг сравнит с описанием у Шекспира острова Просперо в пьесе «Шторм». Ночная поездка к лагуне Родригу-ди-Фрейташ, напомнившей Швейцарию с ее мерцающим лунным светом в горах и бесшумными ночами в Альпах.

Не отменилась и чудесная поездка на апельсиновые плантации в Кампинас и неоднозначный с точки зрения впечатлений визит в Сан-Паулу. Мегаполис, который покажется австрийскому гостю неопрятным, хаотично застроенным, перенаселенным вперемешку сирийцами, итальянцами, японцами и арабами. Как это ни покажется странным, но мрачное впечатление скрасит экскурсия в тюрьму Карандиру, «пенитенциарное учреждение», где группа из тридцати заключенных, явно заранее отрепетировав, исполнит на немецком языке в честь почетного гостя национальный гимн Австрии! До слез растроганный, Стефан запишет в дневник: «Позировал с сочувствием к заключенным, все они были приветливо ко мне настроены».

Первого сентября в порту города Сантос он сядет на британский корабль «Highland Brigade» и направится в Буэнос-Айрес на конгресс, где с удивлением узнает, что его кандидатура всерьез рассматривается на пост президента Пен-клуба взамен ее предыдущего лидера Герберта Уэллса. По личным соображениям и привычке не высовываться столь ответственное предложение Цвейг отклонит, и в день открытия конгресса после речи президента аргентинского отделения Карлоса Ибаргурена (Carlos Ibarguren, 1877–1956) собравшиеся проголосуют за избрание на этот пост французского драматурга и писателя Жюля Ромена. Уточним, что избрание Ромена прошло отнюдь не единогласно. Категорически против его назначения голосовали писатели левых взглядов по причине того, что Ромен когда-то поддерживал дружественные связи с немецким молодежным движением национал-социалистов. Тем не менее большинством голосов его кандидатуру на пост президента утвердили.