Стеклянные дома

 - Скоро узнаем, - ответил Гамаш. - Они погрузили ее в искусственную кому. Пуля повредила мозг, но пока не ясно, насколько серьезно.

 - Мне жаль, - посочувствовал премьер-министр. - А жители деревни? Три Сосны, кажется?

 - Oui.

 - Забавно, никогда о ней не слышал. Я бы хотел туда съездить, когда все прояснится.

 - Думаю, это их порадует, сэр. Они… мы…  стараемся вернуться к нормальной жизни.

Он решил не упоминать, что даже в лучшие времена в Трех Соснах жизнь трудно было назвать нормальной, и последние события отнюдь не улучшили ситуацию. Но знал он и то, что на деревню снизошел, наконец, своего рода мир. Покой.

Никогда деревня не ощущалась домом сильнее, чем сейчас. И никогда местные жители не становились Гамашу ближе и роднее, чем сейчас.

 - Я слышал, там были раненные, - сказал премьер.

 - Владелец бистро Оливье Брюле был ранен в руку, но его партнер действовал быстро, и кровотечение удалось остановить. Остальные получили царапины от осколков стекла и щепок. Всех уже выписали из больницы. Самое серьезное ранение получила шеф-инспектор Лакост.

 - Несколько месяцев назад я просил вас, Арман, рассказать мне, что происходит. Вы отказались. Просили меня довериться вам. Я так и сделал.- Некоторое время премьер молча смотрел на Гамаша. - И я этому рад.

Гамаш кивнул, выражая благодарность.

 - Но теперь время пришло. Расскажите мне обо всем.

Когда Гамаш закончил, премьер-министр не нашел слов.

Он, естественно, читал отчеты. И опубликованные в СМИ, и конфиденциальные, попадающие прямо к нему на стол. Смотрел видео, снятое камерой, прикрепленной на шлеме Лакост. С ее угла обзора, даже когда та упала.

Это видео оставило его опустошенным. Он не думал, что когда-нибудь сможет взглянуть на этого человека снова, и не вспомнить, как Арманд Гамаш делает выпад. Бросается на двух противников.

И его нож. Эту картину, это знание премьер никогда не сможет стереть из памяти. То, на что способен этот чуткий, спокойный, добрейший человек. То, что он совершил.

 - Прошу прощения, но вынужден задать это вопрос.

 - Я понимаю.

 - Вы уже пересекли границу, Арман, когда убили американца?

 - Полагаю, что так. Сложно сказать, потому что граница проходит по лесу. Там есть указатель, установленный еще во времена сухого закона, но сомневаюсь, что контрабандистов волновало точное соблюдение границ. Однако думаю, что черту я пересек, да.

Премьер-министр покачал головой и невесело улыбнулся:

 - Вы предпочитаете не говорить правды?

Он удержался и не добавил, что Гамаш действительно перешел черту. Фактически, неоднократно. Так много раз, что политик сбился со счету, и ему стало все равно. В отличие от департаментов юстиции обеих держав.

 - И вы сделали это, понимая, что переходите границы своей юрисдикции?

 - В тот момент я даже не думал о юрисдикции, да если бы и подумал, поступил бы так же.

 - Вы не облегчаете мне задачу, Арман.

Гамаш на это ничего не ответил. Хотя сочувствовал премьеру, который, как он подозревал, старался помочь.

*   *   *

Он потащил тело главаря картеля назад, мимо указателя границы. Тянул за собой мертвый вес, шаг за шагом. Его собственное тело стремилось вперед, в сторону Квебека, в сторону дома.

Перестрелка впереди прекратилась, и он услышал, как Жан-Ги зовет его.

Все закончилось.

Но в сердце Гамаша не было торжества. Он был разбит.

Когда он убедился, что вернулся на землю Квебека, Гамаш упал на колени в изнеможении. И когда Бовуар его обнаружил, то увидел окровавленного человека, молившегося над мертвецом, причиной смерти которого являлся.

При помощи Жана-Ги они дотянули мертвого американца до места, где Туссен пыталась превратить хаос в подобие порядка.  

Жан-Ги получил ранение в ногу, но оно оказалось легким и рану быстро перевязали. Он был единственным из команды Сюртэ, кого ранили. Конечно, за исключением Изабель.

Члены картелей, с обеих сторон, почти уничтожили друг друга. На тех, кто выжил, надели наручники. Остальных отсортировывали парамедики.

Посреди старой чащи леса все выглядело тем, чем и являлось. Полем битвы. Слышались приближающиеся сирены дополнительных сил полиции и скорой помощи.

Антону руки сковали за спиной.

 - Ты сделал всю работу за меня, Арман, - Антон мотнул головой в сторону мертвого тела. - Думаешь, что выиграл эту провинцию? Еще посмотрим.

 - Мне надо было его убить, - сказал Жан-Ги, когда они возвращались в Три Сосны.

Гамаш протер глаза от начавшей подсыхать крови. Ничего не ответил. В этот момент он был согласен с Жаном-Ги. Так было бы лучше, гораздо лучше.

*   *   *

 - Какая жалость, - сказал премьер-министр Квебека, когда Арман закончил свой рассказ,  - что этот Антон Буше остался жив.

Это замечание, произнесенное так сухо, так обыденно, удивило Гамаша. Удивляло не то, что премьер мог так думать, а то, что озвучил свою мысль.

 - Есть границы, - ответил Гамаш. - Которые нельзя нарушать. Иначе пути назад не будет.

 - Например, убийство, - сказал премьер. - Что подводит меня к следующему вопросу.

Судья Кориво едва заметно пошевелилась в своем кресле, понимая, что пришла ее очередь. Понимая, о чем он сейчас спросит.