Стеклянные дома

 - Вы не хотите, чтобы обвиняемый догадался, что вы про него знаете, - заключила она. - Поэтому вы сфабриковали обвинение, чтобы выиграть время. - Она пристально посмотрела на Гамаша. - Вы намеренно арестовали и обвинили в убийстве Кати Эванс не того человека, чтобы удалить его от дел, пока вы собираете улики. - Потом ее взгляд остановился на Залмановице. - А вы обвиняете в убийстве, зная точно, что обвиняемый не виноват. По крайней мере, не в этом конкретном убийстве. - Судья не сводила с них глаз. - Это значит, что виновный в убийстве Кати Эванс все еще на свободе?

Прищурившись, она изучающе смотрела на мужчин. Перевела взгляд с Гамаша на Залмановица.

Прокурор, при том, что был опытным обвинителем, никогда не умел блефовать.

Он моргнул.

Она снова повернулась к Гамашу. Этот бы смог сколотить состояние на игре в покер.

 - Нет, нет, - прошептала она. - Все не так, правда же? Я что-то упустила. Тут что-то большее. Рассказывайте, сейчас же!

Гамаш молчал.

 - Вы пришли в эту комнату, зная, что вам придется рассказать, шеф-суперинтендант. И чтобы никакого вранья больше. Мне жарко, я устала, а теперь еще и напугана. Не самая приятная комбинация для меня. Или для вас.

Гамаш решительно кивнул, затем бросил взгляд на буфет, где на подносе в графине с водой таял лед.

 - Можно?

 - Извольте.

Гамаш поднялся, наполнил каждому из них по высокому стакану, вернулся, сел, выпил свой стакан залпом. Он очень хотел пить, к тому же, это действие давало ему возможность незаметно посмотреть на часы.

Четверть пятого. Сегодня судебное заседание завершилось рано. Он посмотрел в окно. Солнце высоко в небе.

И пока оно не сядет, новая партия не двинется из Квебека. Но он понимал - чем ближе солнце к горизонту, тем ближе наркотики к границе.

Однако у него все еще есть время. Все еще есть.

 - В день, когда тело Кати Эванс нашли в погребе церкви, мы с суперинтендантом Туссен обедали в Монреале. Она  руководит отделом серийных убийств.

 - Я ее знаю, oui, - кивнула судья.

 - Я только вступил в должность, впрочем, как и она, - продолжил Гамаш. - Мы просматривали наши заметки, разбирали беспорядок, доставшийся нам в наследство. Мы оба уже тогда знали, конечно, что ситуация с наркотиками вышла из-под нашего контроля. Точнее, давно за его пределами. Мы обсуждали варианты, что же делать дальше. Ни одна идея, по сути, не могла считаться действенной или хотя бы полезной. Наступила пора пробовать что-то новое. Что-то смелое и неожиданное. И тут суперинтендант Туссен произнесла  некую фразу. По факту, просто клише. Сожжем наши корабли, сказала она.

Гамаш взглянул на судью Кориво - говорит ли ей эта фраза о чем-нибудь?

Судья слушала внимательно. Фраза была знакома, но не несла какого-то особого значения.

 - Она означает некое действие, после которого не будет пути назад, - подсказал Гамаш.

 - Я знаю, что она означает, месье Гамаш.

Но он дал ей обдумать сказанное еще раз. Все знают значение этой фразы. Но точно ли понимают ее истинный смысл?

К чести судьи, та тщательно все обдумала. Заглянула за завесу клише, за звучание слов, в самую суть - в действие, которое в ней подразумевалось.

 - Рассказывайте, - велела она.

 - Методы борьбы с преступностью по всем направлениям одновременно не работали. Это было очевидно. И если это не срабатывало, тогда что могло?

Судья слушала, не перебивая. Ясно, что на поставленный вопрос ответа у нее не было, да он и не ждал от нее ответа.

 - Фокусировка, - продолжал он. - Узкая направленность. Я подумывал выбрать две-три области, особо неблагоприятные, чтобы совершить прорыв там. Но то была бы полумера. Как если бы мы сожгли лишь половину наших кораблей. Нам же нужно было сжечь их все.

 - И что это значит?

 - Мы… точнее, я выбрал одну область. Одну единственную точку. Из которой, как вы заметили, проистекает большинство других преступлений. Первоисточник.

Наркотики.

 - И как вы поступили? - спросила она едва слышно.

 - Я отдал приказ все наши усилия и ресурсы направить на поиск источника и разрушить его.  

 - Все?

 - Практически все.

 - Но это же означает, - мысли судьи Кориво снова заметались. - что остальные ведомства остались без средств. Оказались беспомощными.

- По сути, oui.

Она смотрела на него и не верила своим ушам:

 - Вы сделали это? Зная, сколько будет человеческих жертв?

Он сидел неподвижно.

 - И что? Торговля наркотиками прекратилась?

 - За последний год она выросла, - ответил Гамаш. - Как я и предвидел. Должна была вырасти. Мы позволили ей вырасти.

 - Вы позволили? - закричала судья, но тут же взяла себя в руки. Пару раз глубоко вздохнув, она выставила ладони перед собой, как фальшборт от дополнительной информации. Потом уронила руки,  сцепила пальцы. Склонилась вперед.

 - Зачем? - выговорила она, стараясь контролировать свой голос.