Стеклянный меч

Мэйвен, который принес Серебряных в жертву Алой гвардии, чтобы превратить мятежников в террористов и одним ударом уничтожить своих личных врагов. Мэйвен, который убил всех, кто знал мою истинную суть, – Лукаса, леди Блонос, горничных. Они мертвы, потому что я не похожа на других. Мэйвен, который помог убить собственного отца и пытался казнить брата. Мэйвен, которого нужно уничтожить.

Отчасти я боюсь, что Кэл уйдет. Он может исчезнуть в городе, чтобы обрести хотя бы подобие покоя. Нет, он никуда не денется. Его гнев, горящий глубоко внутри, сильнее здравого смысла. Он будет мстить – как и я. Даже если придется пожертвовать всем, что нам дорого.

– Сюда, – разносится эхом его голос.

Больше некогда шептаться.

Когда мы огибаем Центр безопасности, мои чувства обостряются, сосредоточившись на камерах наблюдения, которыми утыканы стены. Улыбнувшись, я слегка нажимаю и устраиваю короткое замыкание. Одна за другой, они покоряются мне.

Задняя дверь так же внушительна, как и парадная, хотя поменьше. Широкое крыльцо наподобие веранды, проход, загороженный витой железной решеткой – и всего четыре вооруженных охранника. Их винтовки начищены до яркого блеска, но лежат в руках тяжеловато. Это новобранцы. Я замечаю цветные повязки у них на рукавах, обозначающие дома и способности. У одного вообще нет повязки – это Серебряный низкого класса, не принадлежащий ни к какой именитой семье, и способности у него слабее, чем у остальных. В числе прочих – банши из Дома Мариноса, трепет из Дома Глайакона и сильнорук из Дома Греко. К своему восторгу, я не вижу черно-белых цветов Дома Игри. Никто здесь не способен заглянуть в ближайшее будущее и узнать, что мы собираемся делать.

Они видят, как мы приближаемся, но даже не удосуживаются выпрямиться. Из-за Красных не стоит беспокоиться, во всяком случае Серебряным охранникам. Как же они ошибаются.

Только когда мы останавливаемся возле заднего крыльца, они замечают нас. Банши – мальчишка с раскосыми глазами и высокими скулами – плюет нам под ноги.

– Шагайте отсюда, Красные крысы. – Его голос бритвенно остр, почти до боли.

Разумеется, мы не слушаем.

– Я бы хотела оставить жалобу, – говорю я громко и отчетливо, хотя и не отрывая взгляда от земли.

Рядом со мной растет жар, и краем глаза я вижу, как Кэл стискивает кулаки.

Охранники от души хохочут, обмениваясь преувеличенными улыбками. Банши делает несколько шагов вперед, пока не оказывается прямо передо мной.

– Сотрудники безопасности не возятся с такими, как вы. Обращайся к Красной страже.

Они снова гогочут. Смех банши раздражает мои уши, все еще слишком чувствительные.

– Кажется, они где-то там болтаются… – снова отвратительный смех. – В Пустом саду.

Стоя рядом со мной, Фарли запускает руку под куртку, чтобы нащупать нож, который всегда неподалеку. Я сердито смотрю на нее. Надеюсь, она не пырнет кого-нибудь в неподходящий момент.

Стальная дверь открывается, и на пороге появляется еще один охранник. Он негромко обращается к одному из компании на крыльце, и до меня доносятся слова «камеры» и «сломались». Но его собеседник только жмет плечами и мельком смотрит на многочисленные камеры наблюдения у нас над головой. Ему кажется, что с ними все в порядке – впрочем, он и не заметил бы разницы.

– Ну все, валите, – говорит банши, помахивая рукой, как будто отсылает собаку.

Мы не двигаемся, и его глаза превращаются в тонкие черные щели.

– Или мне арестовать вас за вторжение на чужую территорию?

Он ожидает, что мы поспешно скроемся. Арест по нынешним временам ничуть не лучше казни. Но мы стоим на месте. Если бы банши не был таким жестоким идиотом, я бы его даже пожалела.

– Попробуй, – говорю я и откидываю капюшон.

Шаль падает мне на плечи, хлопнув, как серые крылья, прежде чем свалиться к ногам. Так приятно поднять голову и увидеть, как на лице банши появляется ужас.

Я выгляжу непримечательно. Каштановые волосы, карие глаза, смуглая кожа. Вся в синяках, до смерти уставшая, маленькая, голодная. Красная кровь и красный нрав. Я никого не в состоянии напугать, но банши несомненно меня боится. Он знает, какая сила гудит под моей исцарапанной кожей. Он знает, кто такая девочка-молния.

Он задевает одной ногой за ступеньки, спотыкается и падает на спину, открывая и закрывая рот в попытке закричать.

– Это… это она, – запинаясь, выговаривает трепет, указывая на меня трясущимся пальцем.

Он быстро превращается в лед. Я невольно улыбаюсь, и в моих руках появляются искры. Их жгучее шипение доставляет мне огромное удовольствие.

Кэл еще эффектнее. Одним изящным движением он срывает капюшон, и перед охранниками появляется принц, которого сначала они должны были слушаться, а потом научились бояться. Браслет потрескивает, и по кромке шалит растекается пламя, превращая ее в сияющий огненный флаг.

– Принц! – ахает сильнорук.

Он явно заворожен и не особо рвется в бой. В конце концов, всего несколько дней назад они смотрели на Кэла как на легенду, а не как на чудовище.

Банши приходит в себя первым и тянется к винтовке.