Стелла

Джаспер спокойно и бесстрастно придержал для него дверь, и Фрэнк вышел в приемную. Там он надел шляпу и направился к двери, пораженный внезапной блестящей идеей. Он поедет на Брутон-стрит и заберет лорда Лейчестера. Но как только он коснулся двери, старый Скривелл поднялся со своего места и покачал головой.

– Дверь заперта, сэр, – сказал он.

Фрэнк побагровел.

– Что ты имеешь в виду? – воскликнул он. – Выпусти меня немедленно, немедленно.

Старик пожал плечами.

– Приказ, сэр, приказ, – сказал он своим сухим голосом и продолжил свою работу, глухой ко всем угрозам, мольбам и подкупам мальчика.

Джаспер закрыл дверь, пересек комнату, положил руку на стул и почтительно жестом пригласил Стеллу сесть, но она, не говоря ни слова, немного отодвинулась и осталась стоять, не сводя глаз с его лица, плотно сжав губы.

Он наклонил голову и встал перед ней, положив одну белую руку на стол, а другую засунув за пазуху.

– Мисс Этеридж, – сказал он медленно и с глубокой серьезностью, – я прошу вас поверить, что курс, который я счел своим долгом принять, принес мне столько боли и горя, сколько мог принести вам…

Стелла только махнула рукой с презрительным нетерпением.

– Ваши чувства мне совершенно безразличны, мистер Адельстоун, – ледяным тоном произнесла она.

– Я сожалею об этом, я сожалею об этом с болью, которая равносильна страданию, – сказал он, и его губы задрожали. – Чувства … преданности и привязанности, которые я испытываю к вам, не являются для вас секретом…

– Я не могу этого слышать, – нетерпеливо сказала она.

– И все же я должен призвать их, – сказал он, – потому что я должен призвать их в качестве оправдания свободы, непростительной свободы, как вы сейчас считаете, которую я посмел проявить.

– Это непростительно! – повторила она с едва сдерживаемой страстью. – Нет никакого оправдания, абсолютно никакого.

– И все же, – сказал он все так же тихо и настойчиво, – если бы моя преданность была менее пылкой, моя привязанность менее искренней и непоколебимой, я позволил бы вам продолжать свой путь к гибели и катастрофе.

Стелла вздрогнула и возмущенно посмотрела на него.

Он пошевелил рукой, слегка осуждая ее гнев.

– Я не стану скрывать от вас, что знал о вашем намерении, о вашей цели.

– Вы действовали как шпион! – четко произнесла она.

– Я вел себя скорее как страж! – сказал он. – Что это за любовь, какой бедной и бездеятельной она была бы, если могла бы оставаться спокойной, пока на карту поставлено будущее ее объекта!

Стелла подняла руку, чтобы заставить его замолчать.

– Мне все равно, я не буду слушать ваши прекрасные фразы. Они не трогают меня, мистер Адельстоун. К вашей преданности и … и привязанности я равнодушна; я отказываюсь принимать их. Я жду ваших объяснений. Если вам нечего сказать, я пойду, – и она сделала движение, как будто собираясь уйти.

– Подождите, я умоляю, я советую вам.

Стелла остановилась.

– Выслушайте меня до конца, – сказал он. – Вы не позволите мне намекать на страстную любовь, которая является моим оправданием и гарантией того, что я сделал. Да будет так. Я больше не буду говорить об этом, если смогу настолько овладеть собой, чтобы воздержаться от этого. Я расскажу о вас и … и о человеке, который замышляет твою гибель.

Стелла открыла рот, но воздержалась от слов и просто улыбнулась улыбкой безжалостного презрения.

– Я говорю о лорде Лейчестере Уиндварде, – сказал Джаспер Адельстоун, и имя слетело с его губ, как будто каждое слово причиняло им боль. – Это правда, не так ли, что этот лорд Лейчестер попросил вас встретиться с ним в одном месте в Лондоне, на Брутон-стрит, в его квартире? Это правда, что он сказал вам, что был готов сделать вас своей женой!

– И вы скажете, что это ложь, и попросите меня поверить вам, вы против него! – вмешалась она со смехом, который резанул его, как кнут.

– Нет, – сказал он, – я признаю, что это может быть правдой, я думаю, что это возможно, что это может быть правдой; и все же, видите ли, я выдержал ваш гнев и, что гораздо хуже, ваше презрение и остановил его.

– На какое-то время, – сказала она почти шепотом, – на какое-то время, на короткое время. Я боюсь, мистер Адельстоун, что он потребует возмещения, серьезного возмещения от вас за такое "сопротивление".

Чтобы спасти свою жизнь, она не смогла бы подавить свою угрозу.

– Я не боюсь лорда Лейчестера или кого-либо еще, – сказал он. – Там, где дело касается вас, я боюсь только … вас.

– Вы намерены дать мне объяснение, сэр? – порывисто спросила она.

– Я встал между ним и его добычей, – продолжал он все так же серьезно, – потому что я думал, я надеялся, что если бы вам было дано время, хотя бы в последний момент, вы бы увидели опасность, которая лежит перед вами, и отступили.

– Спасибо! – сказала она презрительно. – Это ваше объяснение. Предоставив его, будьте любезны открыть эту дверь и позвольте мне уйти.