Стелла Крамриш, Присутствие Шивы

«Лошадиноликий»⁷⁸, и также существовал Хаягрива, демон, убитый Вишну⁷⁹. Двойственность лошадиной головы проистекает из Солнца, сжигающего и дающего жизнь, чьим символом является конь. Лошадиная голова также содержит и излагает тайное знание⁸⁰. Пятая голова Брахмы непрерывно повторяла Атхарвана мантру: «О Капалин, о Носитель черепа, о Рудра... Защити мир...», когда только что рожденный Рудра сидел на плече отца⁸¹.

Пятая голова Брахмы, приобретенная благодаря его похоти или высокомерию, должна была отпасть, так как из-за своего предвидения и неблагоразумия называла новорожденного бога Капалином — титул, который он получит, когда отсеченная голова Брахмы прилипнет к его руке, — и тем самым провоцировала его. Услышав слова мантры «О Носящий Череп, о Рудра...» из уст Брахмы, Рудра (Нила-Лохита, Бхайрава) отрезал пятую голову Брахмы ногтем большого пальца левой руки⁸².

Непонимание между отцом и сыном привело пятую голову Брахмы к роковому поступку. Когда пятая голова Брахмы выдала свое знание, это рассердило Шиву, но она (по другой версии) поступила и еще хуже, солгав. Это произошло, когда Брахма и Вишну сражались, не на словах, а с оружием в руках определяя, кто из них Высшая Реальность. Шива, увидев сверкающее оружие сражающихся демиургов, чуть было не спаливших мир, появился на поле боя в образе огромного пылающего столба. Боги заинтересовались этим столбом и попытались постичь его. Они не смогли найти ни начала, ни конца, но Брахма, вернувшись сверху, куда он полетел диким гусем, объявил, что обнаружил вершину столба. Все, что он видел, это цветок Кетаки, упавший сверху, когда Шива смеялся, наблюдая потасовку Брахмы и Вишну. Но, когда Вишну склонился перед Брахмой, поверив ему, Шива явился, чтобы наказать Брахму⁸³. Он создал из середины своего лба Бхайраву⁸⁴.

В этом мифе Махадева приказал Бхайраве почтить Брахму своим острым мечом. Бхайрава схватил нагло солгавшую пятую голову Брахмы за волосы, поднял свой меч⁸⁶ и отрубил ее⁸⁶. Радикальное наказание Брахмы за безнравственное поведение (ложь), хотя и входившее в космический план, вуалирует метафизическое отцеубийство. Этические мотивы подчеркиваются тем, что Брахма не только солгал, но призвал цветок Кетаки в лжесвидетели, утверждая, будто тот видел, как Брахма достиг вершины лингама⁸⁷. В другой версии мифа Брахма вырастил пятую голову в форме ослицы специально, чтобы высказать ложь, которую другие четыре его головы не могли произнести⁸⁸.

Ложь Брахмы этически оправдывает обезглавливание лучше, чем хвастовство его пятой головы, превосходившей своим сиянием, в соответствии с другой версией, всех остальных богов. Согласно Падма-пуране, именно из-за высокомерия пятой головы Рудра отсек ее⁸⁹. Этот факт подчеркивается и в Сканда-пуране. Гордость пятой головы Брахмы источала такой жар (теджас), что он разрушал пламя богов и демонов. Они искали убежища у Шивы, который от их лица обратился к Брахме. Брахма, пребывавший в невежестве, не узнал смеющегося Шиву. Брахма был сбит с толку смехом и так обескуражен теджасом Рудры, что не заметил, как его голова прилипла к руке Рудры. С этим черепом Шива стал танцевать.

Правда о том, как Шива обезглавил Творца, была настолько разрушительной, что ее приходилось приукрашивать и излагать в адаптированной форме. В одной такой истории два существенных мотива — вожделение Творца к дочери и отрезание его головы Шивой — причинно связаны. Сарасвати была в ярости, когда Брахма начал амурные инсинуации, и прокляла рот, произносивший непристойности. Впоследствии пятая голова Брахмы всегда возражала и кричала ослом. Однажды, когда Шива и Парвати пришли навестить Брахму, четыре его головы почтительно приветствовали Шиву, пятая же выразила несогласие. Раздосадованный злонравной головой, Шива отсек ее. Она оставалась в его руке во всех его блужданиях по свету, хотя Шива мог ее сжечь⁹⁰.

Пятая голова Брахмы, в которой его похоть и гордыня достигли наивысшего проявления, должна была упасть. Шива снес голову Брахмы с той же неотвратимостью, какой была направлена стрела Рудры в Отца-Праджапати. Словесная провокация Брахмы в утверждении родительского статуса, раздражающий звук его голоса и ложь в решающий момент были только выражением гнева, имеющего более глубокие корни.