Стелла Крамриш, Присутствие Шивы

Кала, Завершитель, — форма Шарвы, лучника. Он приближается к существам и прекращает течение их жизненной энергии (прана). Но поскольку сам Рудра есть дыхание жизни (прана), подобно тому как он был носителем жизненного семени, он изнутри и снаружи отмеряет промежуток жизни смертных. В живом организме время движется ритмично. Ритм дыхания пульсирует как день и ночь, и жизненное дыхание есть микрокосмическая аналогия макрокосмическому времени. Танец Шивы начинается с внутреннего ритма живых существ и охватывает весь космос. Его можно наблюдать всюду: в сердце человека, в высокогорных гималайских долинах — обители Шивы, в храмах, в любом благоприятном месте, а также при конце мира, поглощаемого космической бездной.

Линейное время, время стрелы и лучника, и пульсирующий ритм в живых существах — это время Рудры, как его знают Веды и Брахманы. Но Рудра — Дикий Охотник, Повелитель Иогинов — также и Стхану, породивший свирепых Рудр¹⁰³. В безмолвии его ума и тела время покоится. Но когда Брахма, Творец, наплодивший живых существ, размножению которых не было видно конца, намеревался все уничтожить, сострадательный Стхану появился, чтобы помочь Брахме. Он замкнул в круг тройственное время — прошлое, настоящее и будущее — и предложил влить в поток времени покой его собственного бытия. Таким образом, периоды деятельности стали сменяться затишьем, жизнь прекращалась и начиналась вновь. В вечных ритмах течение времени направлялось в космос, отражая не только пульсацию жизни в микрокосме, но также возможность реализации вневременного состояния в самадхи. Проецируемые в поток времени, прана (внутреннее движение жизни в живых существах) и воздержание (соблюдение обета в успокоенных уме и теле), эти два (жизненное дыхание и йогический стасис) соединятся в новом порядке времени, принося с собой уверенность в вечном возвращении.

Линейное время, подобное стреле, и время вечного возвращения — это модальности времени Шивы в творении. Последнее было создано Брахмой благодаря вмешательству Стхану.

Перед появлением Стхану на сцене всеобщего истребления Брахма утратил власть над временем, парадигмой которого он был как Праджапати. Мифы и ритуалы Праджапати в его отношении ко времени зафиксированы в Шатапатха Брахмане. Человек как жертвователь вовлекался в обновленное время, сооружая огненный алтарь, земную аналогию годового цикла и самого Праджапати. Участвуя в построении огненного алтаря, соблюдая архитектурные ритуалы, жертвователь воссоздавал тело Праджапати, который упал в полном истощении, растратив себя в творении. Благодаря архитектурным ритуалам человек принимал участие в воссоздании Праджапати и в то же время в своем собственном возрождении.

Праджапати создал всех живых существ, Брахма же, под воздействием аскетизма Рудры, создавал только ментальное потомство. «Создав все существующее, он [Праджапати] почувствовал опустошение и испугался смерти»¹⁰⁴. Созидая, Праджапати растворился в многогранной Вселенной. Дыхание жизни и боги его покинули; он обратился к Агни с просьбой восстановить его¹⁰⁵. Боги восстановили Праджапати и придали ему форму огненного алтаря ¹⁰⁶. Кирпичик за кирпичиком, они восстановили в нем полноту года, время, в течение которого природа обновляется и снова увядает. Построение алтаря — парадигматический ритуал, при котором Праджапати символически воссоздается. Подобно богам, человек, жертвователь, должен построить огненный алтарь как олицетворение Праджапати¹⁰⁷, В этой священной работе жертвователь магически освящает себя, рассчитывая пропорции алтаря по своим меркам¹⁰⁸. Таким образом, огненный алтарь благодаря священным архитектурным ритуалам отождествляет человека с Творцом. Воссоздавая истощенного, растворенного Праджапати с помощью священного знания и священного действия, жертвователь восстанавливает Творца в его первоначальной целостности, воплощенной во временном цикле, единицей которого является год. Ослабевший Праджапати символизирует год¹⁰⁹ и «Год... все равно что Смерть, потому что он [год, Праджапати]... посредством дня и ночи прекращает жизнь смертных»¹¹⁰. Дни и ночи берутся здесь не в своем циклическом обновлении, но в последовательности на стреле времени.

Праджапати и есть год. Истощенный творением, он боялся смерти, которую нес в себе. Время и смерть имманентны деятельности Творца и ему самому, поскольку он отождествил себя с творением. Без смерти год не имеет формы; не умирая, он будет бесконечным. Время пронизывает деятельность Творца и контролирует его.