Стена Бурь

А потом вдруг в один миг ритмичный громкий топот гаринафина прекратился с легким рывком, и Тиму ощутил, что высота плавно, постепенно изменяется. Он продолжал зажмуривать глаза и прижался плечом к спине Танванаки, наслаждаясь теплом тела девушки и ощущением ее волос, щекочущих ему лицо.

– Гляди, – сказала принцесса. Голос ее звучал глухо, как если бы она обращалась скорее к себе, чем к нему. – Мне никогда не надоест это зрелище. Воистину эта страна благословлена Все-Отцом, Пра-Матерью и их детьми.

Тиму боязливо открыл глаза. Далеко внизу расстилались поля Руи, как будто они скользили над одеялом, сшитым из лоскутков разноцветной материи. Иные квадратики были темными, ярко-зелеными, указывая на сочную зелень овощей и траву, другие – красными от сорго, поспевающего в конце лета. Встречались также голые и коричневые участки, там, где трава и колосья были срезаны и сушилось сено.

– У нас дома поверхность земли испещрена завитками и узорами, отмечающими путь ветра среди зарослей кустов и бурьяна, – пояснила Танванаки. – Но здесь повсюду квадраты и прямоугольники. Можно подумать, что ваши люди боятся самой земли и успокаиваются, только придав ей форму решетки, вроде того, как вы расчерчиваете бумагу, вставляя в ячейки вырезанные логограммы.

Хотя Тиму много раз наблюдал Дара с борта воздушного корабля, сейчас он словно бы видел все в первый раз, совершенно другими глазами.

– Послушать тебя, так это как будто плохо, – заметил он. – Но это всего лишь потому, что мы обрабатываем землю, чтобы сделать ее плодородной и способной пропитать многих людей. Мы точно так же поступаем и с океаном, закидывая в воду сети, и делим его на маленькие квадраты, чтобы извлечь на поверхность дары моря. Может, мы и благословлены щедрой землей, но нам приходится усердно на ней работать.

– Полагаю, вам не просто повезло. Многие из способов, которыми вы добываете пищу из земли, очень умны, хотя я не могу себе представить, чтобы могла питаться растениями, словно овца или корова.

Новая мысль вспыхнула в голове Тиму, подобно удару молнии.

– Принцесса Вадьу, наши народы не должны быть врагами. Что, если мы сможем делить эту землю и жить на ней по-соседски, как равные? Если не будет больше завоеваний и убийств, порабощения и смерти?

«Вот, наверное, что чувствуешь, когда испытываешь вдохновение», – подумал Тиму. Мастер Дзато Рути всегда говорил, что наивысшее наслаждение ученый ощущает, когда ему в голову приходит идея, до которой никто не додумался прежде: этакое мгновенное озарение, изгоняющее тьму невежества и предрассудков. Хотя принц был лучшим учеником мастера Рути, вплоть до этого момента его никогда не посещала ни одна воистину оригинальная идея.

Тиму почувствовал, как напряглось тело Танванаки. Какое-то время девушка молчала, а он с трепетом в сердце ждал, что же она скажет.

– Я полагаю, попробовать стоит, – наконец ответила принцесса. – Не представляю, сможет ли мой народ когда-нибудь свыкнуться с мыслью осесть на земле, разрезать ее на квадратные части и жить в границах этих линий. Мы привыкли к открытым просторам, привыкли странствовать куда и когда захотим. Ваш образ жизни для нас все равно что тюрьма.

Внезапно Корва пошла на снижение, Тиму вскрикнул от неожиданности и покрепче ухватился за Танванаки. Гаринафиниха повернула и перекатилась несколько раз в воздухе, словно кошка на полу. К тому времени, когда она выровнялась, принц, от лица у которого отхлынула вся кровь, уже не мог толком разобрать, где низ, а где верх.

Наездница рассмеялась:

– А ты еще собирался чопорно сидеть за мной, потому что ваши тупые ученые сказали, что так правильно. Неужто ты в самом деле наслаждаешься, будучи посажен в тесную шкатулку? Почувствуй, что значит свобода, принц Дара: нет никаких правил.

Тиму не мог ничего ответить, так как был слишком занят тем, чтобы не вывалиться из седла. Он решил просто закрыть глаза и прижаться к Танванаки. Пусть эта девушка и была дочерью безжалостного убийцы, принцу казалось, что в этот миг нет никого, кто вдохновлял бы его сильнее.

«Свобода. Да, вот именно: свобода, когда нет никаких правил».

* * *

Полетав еще около часу, Корва устала и приземлилась где-то неподалеку от Крифи. Танванаки проводила Тиму в свой шатер и угостила обедом из жареного мяса, приправленного орехами и ливером. Хотя кухня льуку сильно отличалась от изысканных блюд, которые принц вкушал во дворце в Пане, или от простых каш и овощей крестьян Руи, после волнующего дня, проведенного в полете, еда показалась Тиму очень вкусной. Он с аппетитом поглощал свою порцию, а Танванаки с улыбкой наблюдала за ним.

Принц узнал некоторых из слуг, которые приносили еду и убирали посуду: это были видные представители знати Руи. Они старались не смотреть на него, и он чувствовал себя неловко. В том, чтобы делить трапезу с врагом в такой вот дружеской манере было что-то неправильное.

Тиму вытер рот и выпрямил спину.

– Принцесса Вадьу, я благодарю вас за гостеприимство, но думаю, что мне пора возвращаться.

– Как? Ты уже устал от моего общества?