Стена Бурь

– Ничего, если мы оставим тебя ненадолго? Нам с Дзоми нужно кое-что обсудить.

Фара машинально кивнула, целиком поглощенная историей сказителя. Сделав знак переодетым стражникам, Тэра встала и повела Дзоми в отдельный кабинет наверху таверны, где можно было поговорить наедине.

– Да, я уезжаю, – просто сказала она, повернувшись к Дзоми.

– Но почему именно ты?

– Больше некому. Фара еще слишком мала, да и дочери дяди Кадо тоже не достигли пока брачного возраста.

– Ты можешь попросить императрицу Джиа удочерить какую-нибудь аристократку и сделать ее имперской принцессой, как Айю Мадзоти.

– Это не просто династический брак, где невеста всего лишь кукла. Та, кто выйдет за принца агонов, должна вместе с мужем повести его народ на битву и задавить угрозу льуку в зародыше. Этот союз жизненно важен для империи Дара. Льуку теперь знают, как бороться с нашими воздушными кораблями, и единственный способ их победить, в долгосрочной перспективе, – это самим заиметь войско гаринафинов…

– Я вовсе не к этим доводам взываю! – Лицо Дзоми раскраснелось. – Неужели ты способна думать только категориями политики и дипломатии? Неужто и в самом деле воспринимаешь себя лишь как предмет сделки?

Тэра потянулась и схватила Дзоми за руку. Та дернулась, собираясь вырваться, но потом смирилась. Некоторое время они держались за руки и сидели спокойно, хотя в сердце у каждой из них бушевала буря.

– Если хочешь, поезжай со мной, – предложила Тэра.

– Ага, чтобы смотреть, как ты выходишь за другого? – вскинулась Дзоми.

– Все можно устроить, – отозвалась Тэра. – Мой собственный двор тоже имеет дело с подобными сложностями: условности – они условности и есть.

На миг Дзоми готова была поддаться искушению, но потом рассудительная сторона ее натуры взяла верх: разве можно отступиться от шанса изменить империю, будучи одним из могущественнейших чиновников при дворе Одуванчика? Отказаться от мести за родителей и учителя? От мечты о более честном, более справедливом Дара?

– Я не могу, – сказала она. – Не важно, как сильно мне бы этого хотелось, просто не могу, и все. Но почему ты должна отречься от трона и отправиться жить в какую-то варварскую страну?

– Идея передать мне трон принадлежала отцу, – ответила Тэра. – Но мне никогда не нравилось, когда мою жизнь определяют за меня. Ты хочешь изменить мир, и я хочу того же самого, но только на своих условиях и обладая властью, которую я должна получить благодаря собственному уму, а не поднесенной мне на блюдечке. Ты наверняка понимаешь, о чем я толкую.

– Наверное, мы обе слишком амбициозны, – печально проговорила Дзоми. – Ну прямо как Луан Цзиаджи и маршал Гин Мадзоти.

– То, что существует между нами, – это нечто совершенно особенное, – промолвила Тэра. – Другой такой, как ты, не будет. Ты слышишь голос моего сердца, когда я напеваю грустную ноту. Ты зеркало моей души, Дзоми. Моя бдительная слабость.

В ответ Дзоми сжала ее ладонь, слишком растроганная, чтобы говорить.

– Но наши жизни должны быть достаточно большими, чтобы вмещать множество любовей, – продолжила Тэра. – Мне никогда не нравились истории, где вся жизнь посвящается одному-единственному роману. Помнишь стихотворение Луана Цзиаджи?

Плачущий младенец, воркующий родитель.
Великодушные спутники, братья,
Бдительная слабость,
Сочувствие, обнимающее мир.

– Луан вел речь о многих любовях своей жизни, из которых только одна была романтической привязанностью, – продолжила Тэра. – Он говорил о дружбе и сыновней преданности, о страсти и широте души, о любви к работе – каждого из нас пронизывает целая сеть любовей, нельзя сводить все к одному лишь серьезному роману.

– Но ты нужна Дара, – возразила Дзоми. – И нужна мне! Пожалуйста, не уезжай!

– Империя Дара будет процветать под властью матери и Фиро, особенно если ты и Кого Йелу станете помогать им. Отец много сделал, готовя почву для того, чтобы в Дара приняли в качестве правителя женщину, и плоды его труда, пусть и предназначавшиеся мне, славно послужат маме. Я дочь Дома Одуванчика, и моя судьба – искать новые земли, видеть новые страны, наполнять сердце надеждами и мечтами, созвучными другим народам. Одна мудрая госпожа сказала мне однажды, что мой цветок – это вечно плывущий лотос, в точности как твой – яростная жемчужина огня. Тебе предначертано менять ландшафт, прокладывать новые тропы, бросать вызов существующему порядку вещей, заменяя его образом из грядущего. Мне же суждено искать новый дом вдали от своего собственного, там, где я смогу расцвести и создать новый мир. Следуя дорогой китов, я окажусь от родины дальше, чем любое семя одуванчика, – я совершу революцию.

– Мне никогда не хватало терпения, дабы смиряться с пассивным мистицизмом поточников…

– Дзоми, любимая, распознать и принять Поток вовсе не значит быть пассивной. Мое стремление – прогнать скорби двух народов.

Спустя какое-то время Дзоми согласно кивнула, но она ничего не могла поделать со слезами, бегущими из глаз.