Стена чудес (СИ)

Пятого колотило. Ни слёз, ни криков, просто отчаяние, такое сильное, что темнота казалась ещё темнее.

Он не знал, сколько они так просидели, прежде чем Пятый смог выговорить:

— Можно… я лучше останусь у тебя? На пару дней.

— Конечно, — Клаус помог ему встать и, всё ещё придерживая за плечи, вывел из квартиры.

Уже в машине, когда Пятый перестал дрожать, Клаус, постучав пальцами по рулю, вдруг спросил:

— А что потом, Пятый?

— Не знаю, — Пятый поджал губы и зажмурился. — Не знаю, Клаус.

— Ладно, — удивительно спокойно ответил Клаус. — Тебе просто нужно время.

Дорогу в квартиру Клауса Пятый почти не помнил. Знал, что она будет пустой — и она была пустой — и его это совершенно устраивало. Сейчас он предпочёл бы пустоту переполненности, так что пустые комнаты казались ему безопасными. Ничего не могло зацепить его взгляд и ничего не могло заставить его чувствовать отчаяние снова.

Всё это, конечно же, было самообманом. Они легли спать: Клаус в спальне на голом матрасе, завернувшись в любимый плед, а Пятый на кушетке в гостиной.

Он не спал. Смотрел в потолок, считая секунды. Счёт помогал не думать. Отгонял демонов непоправимости, скрывающихся в ночной тьме и только и ждущих момента, когда он проявит слабость.

Но противостоять сну долго он не мог. Он устал с дороги, да и выпитые на ночь обезболивающее и антидепрессанты, заботливо выписанные психиатром в Чикаго, никак не способствовали бодрствованию. И Пятый то и дело проваливался в липкую дрёму, полную старых снов и желаний.

Просыпаться было тяжело. Тяжелее, чем в дни предшествующие, тяжелее, чем когда-либо в его жизни. Но проснуться пришлось — у него заболела культя, да и Клаус начал шуршать пакетом с продуктами. Пятый с трудом разлепил глаза и перевернулся со спины на бок.

— Утро, — тут же сказал Клаус. — Прости, что разбудил. Но уже типа… — он посмотрел на часы. — Десять утра. А у меня встреча в одиннадцать.

— Меня не ты разбудил, — Пятый поморщился, сел и прижал руку к культе. — Просто… всё ещё болит иногда.

— Типа… как фантомная боль?

— Нет, я и моё плечо прекрасно понимаем, что у нас нет локтя, предплечья и кисти. Сам, — он осторожно надавил пальцами на место, где теперь заканчивалась правая рука. — Сам обрубок болит.

— Тупой вопрос, я же знаю, что ты обезбол горстями пьёшь. Прости.

— Всё нормально, — Пятый мотнул головой и замер, рассматривая пустые стены.

— Кофе хочешь? Тостов с джемом. Помнишь же, что я готовлю лучшие тосты с джемом? — Клаус поманил его пальцем на кухню. Пятый поднялся и пошёл за ним, как был в одной футболке и свободных боксёрах, по-прежнему прижимая ладонь к культе.

Клаус пританцовывал на кухне. Четверть вещей он уже перетащил наверх, и, похоже, успел сбегать в ближайший комиссионный магазин за гейзерной кофеваркой и тостером. Теперь он шумел ручной кофемолкой, перемалывая кофе в песок и ловко поджаривал хлеб. Пятый сонно моргал, стараясь отвлечься на него и не думать о боли.

— За эти десять лет я уже и позабыл, какой ты славный, когда взъерошенный и сонный.

— И лучше бы не вспоминал, да?

— Ну, почему же, — Клаус пересыпал кофе в кофеварку, закрутил её и поставил на огонь. — Тем более что мне придётся теперь это часто видеть.

Пятый тихо фыркнул и снова затих. Даже проснувшись не до конца и постоянно возвращаясь мыслями к культе, он прекрасно понимал, что имеет в виду Клаус. Пятый ещё долго не вернётся домой, а это значит, что Клаусу придётся привыкать к нему на диване.

Но здесь он тоже долго пробыть не сможет. Не только потому, что зазорно так нагло и долго пользоваться чужим гостеприимством, но и потому что Клаусу тоже нужно работать. И его работа — как и работа Пятого совсем недавно — заключалась в музыке.

Пятый будем ему только мешать.

— Когда тебе привезут твоё пианино? — он склонил голову набок, разглядывая Клауса намазывающего абрикосовый джем на тосты.

— Я же не совсем конченный, я его продал. А здесь куплю новое, как раз собираюсь на встречу по этому поводу.

— Забери моё, — сказал Пятый. Голос дрогнул, хотя он и старался говорить как можно равнодушнее.

— Что? — Клаус резко обернулся. — Ты уверен? Тебе не…

— Не жаль? — Пятый поджал губы и выдержал паузу. — Жаль, конечно. И уж точно не хочется его отдавать, но давай смотреть правде в глаза.

Клаус сощурился.

— Я никогда больше им не воспользуюсь. Чуда не произойдёт, и мне не пришьют чью-то руку, так же как не изобретут идеальный протез как в Звёздных Войнах.

— Пятый…

— Пожалуйста, Клаус, — Пятый поднялся и посмотрел ему в глаза. — Забери его. И синтезатор. Метроном, мелочи для письма. Пожалуйста.

Клаус молчал. Пятый надеялся — он мог только надеяться — что Клаус его поймёт.

— Я хочу, чтобы всё это досталось кому-то, кто не продаст это на иБей, пользуясь моим положением.

— Ты же удалил свои социальные сети ещё в больнице. Откуда ты знаешь, что…

— Не переводи тему, Клаус. Я прошу тебя о помощи.

— Я просто… Ты уверен?

— Не уверен, — Пятый закатил глаза. — Но у меня нет выбора. И у тебя сейчас убежит кофе.