Стена Зулькарнайна

Гейдар ДЖЕМАЛЬ. Уважаемая Шутлекен! Во-первых, молодые горячие парни решат Вашу проблему, наверняка, интереснее, чем это мог бы сделать я. Конечно, не могу не почувствовать себя польщенным, что Вы все-таки останавливаете свой выбор именно на мне. Считаю это не столько признанием моих заслуг в прошлом, сколько авансом на будущее. Постараюсь оправдать Ваше доверие. Есть, правда, серьезное препятствие: я не знаю, где Вы. Кроме того, не знаю также и кто Вы. Подозреваю, что и молодым горячим парням Вы не сообщаете своего местопребывания.

Ввиду этого Ваша лестная просьба звучит несколько абстрактно.

ШУТЛЕКЕН (16 февраля). 7 марта этого года. 20:05. Место, которое Вы назовете в Москве.

Гейдар ДЖЕМАЛЬ. Такая точность! Боюсь опоздать. Кроме того, у меня нет белого халата, который, как я понимаю, нужен для такой встречи. Извините.

ШУТЛЕКЕН (16 февраля). Небо и земля свидетели – Вы не трус, Гейдар.

Маруф (16 февраля). Глубокоуважаемый Гейдар Джахидович! У меня несколько к Вам вопросов…

Какое Ваше отношение к запрещенной в многих странах, в том числе и в России, партии Хизб ут-Тахрир?

Как Вы относитесь к переходу русских в Ислам и к созданной при Вашей помощи организации НОРМ, которая этим активно занимается?

Как Вы относитесь (придерживаясь идеи шиизма) к четко антишиитской позиции этой организации?

Какие Ваши отношения к гражданской войне шиитов и суннитов в Ираке?

Считаете ли Вы эту безсмысленную бойню и взаимную вражду американско-еврейской интригой?

С глубочайшим уважением, Маруф.

Гейдар ДЖЕМАЛЬ. Глубокоуважаемый Маруф! В Хизб ут-Тахрир входят многие замечательные и искренние мусульмане, которые готовы пожертвовать собою и, безусловно, являются чистыми людьми. Множество из этих людей томятся в застенках России и Узбекистана, будучи арестованными за мирные и ненасильственные акции. Обвинения этой партии в терроризме – обычная клевета.

Вместе с тем, нельзя согласиться с идеологией этой партии. Они как раз проповедуют необходимость создания «исламского государства» в виде халифата. Многие из них даже плохо понимают, чем община отличается от государства, и они считают, что джамаат, сложившийся вокруг нашего Посланника (САС) в Медине, будто бы являлся первым образцом исламского государства (что не выдерживает никакой критики). Они считают, что применение шариата возможно только при установлении государства, «на нем основанного», не понимая, что государство технически есть разрушение шариата, подобно тому как риба’ (ссудный процент) в конечном счете разрушает производство материальных благ.

(Шариат есть правила взаимодействия братьев и сестер внутри общины; шариатский судья, судящий гражданские дела и приговаривающий к наказаниям по уголовным, – это фигура, выдвинутая общиной. Силовое обеспечение шариатских установлений осуществляется самой общиной и т. д. Физическим доказательством может служить то, что при исторически существовавших халифатах евреям и христианам было предоставлено право быть независимыми общинами, вести судопроизводство в соответствии со своими религиозными законами и исполнять приговоры собственными силами там, где не были затронуты интересы мусульман – но ведь от этого христиане и евреи не становились «государством в государстве»!)

Если государство присваивает себе шариат, то это отчуждение и кража, потому что применение шариата – это дело верующих, а не безликого и безымянного бюрократического монстра на службе у тех, кого Коран квалифицирует как преступников.

Поскольку штаб-квартира Хизб ут-Тахрир находится в Лондоне, очень трудно получить представление о том, так ли чисты помыслы ее руководства, как рядовых членов партии, страдающих под пятой тоталитарных постсоветских режимов. Есть опасение, что эта партия может быть использована западными политическими стратегами для смены тоталитаризма в Центральной Азии на манипулируемый ими псевдохалифат, что приведет к фитне (смуте) и развязыванию гражданской войны между мусульманами. Если бы братья, входящие в этот хизб, осознали свое заблуждение по поводу «государства», их личные добродетели могли бы стать бесценными для Уммы.