Стенание

Мы направились вверх по лестнице, а затем – по коридору, застеленному циновками, которые поглощали шум шагов, и вошли в просторную комнату, где навстречу нам встал мужчина чуть помоложе лорда Парра, с белыми волосами, морщинистым лицом и длинной клинообразной бородой. У стола стоял другой человек, еще немного моложе, с седыми волосами и бородой и с солдатской выправкой. Я низко поклонился им, а мой спутник пожал обоим руки.

– Сэр Эдмунд, – сказал он непринужденно, – мы не виделись несколько месяцев. Сэр Энтони Кневет, дай вам Бог доброго дня.

– И вам тоже, милорд. Прошу прощения… – Человек с солдатской выправкой засунул под мышку папку с бумагами. – Я обязан представить отчет королевскому секретарю Пейджету в Уайтхолл.

– Тогда не будем вас задерживать. – В голосе Эдмунда Уолсингема послышалась нотка раздражения, а сэр Кневет поклонился и ушел.

Уолсингем жестом предложил лорду Парру сесть, и тот сказал:

– Я хотел уточнить у тебя пару мелочей, касающихся тех времен, когда ты служил при дворе королевы. Сперва собирался написать, но потом подумал: почему бы не воспользоваться возможностью навестить тебя? Двор теперь в Уайтхолле.

– Я рад, что ты зашел. В Тауэре в эти месяцы была горячая пора. – Эдмунд многозначительно приподнял брови.

– Разве не сэр Энтони Кневет выполняет основную рутинную работу?

– Да, но ответственность-то остается на мне. Да вдобавок еще сэр Энтони стал совать нос куда не следует… – Сэр Уолсингем прервался, пренебрежительно махнув рукой, и тут же сменил тему: – Как дела при дворе ее величества?

– Теперь полегче, – осторожно ответил лорд Уильям. – А как твоя семья? Как поживает твой племянник Фрэнсис? Такой умный парень!

– Он теперь в Кембридже. Быстро вырос, – грустно заметил его старый друг. – Лишнее напоминание о том, что сам я старею. В последние месяцы я стал чувствовать свой возраст.

– Я тоже, – с чувством сказал лорд Парр. – В старости жизненные соки изменяются и замедляются, не правда ли? – И тут он как бы между делом продолжил: – Сэр Эдмунд, прошу тебя о небольшом одолжении. Сержант Шардлейк – барристер в Суде палаты прошений, он действует в интересах родственников моей жены и сейчас готовит дело к Михайловской сессии. Возникло небольшое затруднение, и здешние записи могли бы пролить свет на кое-что.

– Да ну? – Уолсингем повернулся ко мне.

Дядя королевы изложил ему вымышленную историю. Сэр Эдмунд так и сверлил меня маленькими усталыми глазами:

– Говорите, между двенадцатым июня и пятым июля? – Он хмыкнул, в упор глядя на меня. – А вы знаете, кто тогда находился здесь?

Я помолчал, будто бы вспоминая:

– Энн Аскью?

– Именно. И не так много других узников. К тому времени жара стала нестерпимой. – Сэр Эдмунд состроил гримасу. – Впрочем, не для нее. – Он посмотрел на лорда Парра. – Ты ручаешься за этого адвоката?

– Ручаюсь.

Уолсингем вновь повернулся ко мне:

– Как зовут этого вашего свидетеля?

Я назвал первое пришедшее в голову имя:

– Коттерстоук. Эдвард Коттерстоук.

Сэр Эдмунд покачал головой:

– Не помню такого. Но можете спуститься в темницы и посмотреть записи, раз уж лорд Парр за вас ручается. – Он вдруг развеселился. – Да не бойтесь вы, мастер законник, я не запру вас там! Не надо так на меня смотреть.

Лорд Уильям тоже рассмеялся и проворчал:

– Сэр Эдмунд оказывает вам милость, Мэтью. Официально эти документы закрыты для посторонних.

– Простите, сэр Эдмунд. Премного вам благодарен, – сказал я.

Уолсингем хмыкнул:

– Да уж, одно упоминание о темницах Тауэра вызывает у людей страх, для чего – отчасти – эти темницы и нужны.

Он что-то черкнул на листке бумаги и позвонил в колокольчик у себя на столе. Когда явился стражник, сэр Уолсингем велел ему:

– Отведешь этого адвоката вниз посмотреть записи о заключенных с двенадцатого июня по пятое июля. Проследишь, чтобы он ничего не записывал. – Лейтенант Тауэра бросил на меня насмешливый взгляд. – А потом в целости и сохранности доставишь его сюда.

Стражник повел меня обратно по лестнице вниз и через большой зал. Это был здоровенный мужчина лет тридцати с лишним, и он сильно хромал. Как и сэра Эдмунда, этого человека явно забавляло, с каким ужасом я взираю по сторонам.

– Разыскиваете кого-то, сэр? – спросил он.

– Да, есть у меня один свидетель, который утверждает, что его якобы допрашивали в Тауэре. Думаю, он лжет.

– Странная фантазия.

– Он, наверное, решил, что я не смогу проверить подобную информацию…

Стражник поморщился от боли:

– Можно мне немного постоять, сэр? Нога болит.

– Конечно.

– В прошлом году один французский солдат ткнул копьем в Булони.

– Сочувствую. Я знаю, это была тяжелая и кровопролитная кампания.

– Зато потом мне дали эту работу – теперь больше не буду воевать… Ну, вроде бы отпустило, сэр, спасибо.