Стенание

– И у нас неплохо получалось. Даже Милдмор, которого мы поначалу отвергли, поскольку он не достиг истинной веры, вернулся к нам, когда Энн Аскью доверила ему свои записи. Мы поняли, что если напечатать за границей ее историю о том, как бедную женщину в нарушение всех законов жестоко пытали два королевских советника, и переправить книгу обратно в Англию, это поднимет народ на восстание. И «Испытания» издадут, можете не сомневаться! – с вызовом добавил молодой человек. – Сколько бы ищеек правительство ни держало во Фландрии, люди мастера Вандерстайна умеют их обходить.

– Понятно. – Я издал долгий вздох. – Ну, я уже говорил вам, что до книги Энн Аскью мне нет никакого дела. Она интересует других, а мне просто необходимо временно сотрудничать с ними.

– Она интересует Ричарда Рича, да? – уточнил Лиман. – Есть такой негодяй.

Я наклонил голову:

– Что касается вас, то однажды вечером, во время дежурства, вы подслушали громкий спор между королевой и архиепископом Кранмером и узнали о существовании «Стенания грешницы».

Майкл застонал и сморщился от приступа боли.

– Клянусь моей верой, сэр, вы умный человек!

Я снова глубоко вздохнул:

– Догадываюсь, что вы донесли членам кружка о книге королевы, и было решено, что вы украдете рукопись, хотя ее публикация могла погубить Екатерину. Вы рассудили, что ее песенка так и так спета, а публикация, когда ее величество свалят, по крайней мере, покажет всем, что она имела радикальные воззрения. И наверное, вы думали, что судьба королевы решена из-за Бертано?

– Да. Лично я настаивал, что лучше сделать грядущий визит Бертано достоянием гласности, дабы сие возмутительное известие всколыхнуло народ. Но другие возражали, говорили, что нам не поверят и что уже в любом случае слишком поздно, чтобы предотвратить его приезд.

– Кто именно возражал?

– Мастер Кёрди и капитан Маккендрик.

– А как вы вообще узнали про Бертано?

– Я же говорил вам, что у Вандерстайна есть осведомители на континенте. В том числе младшие чиновники при французском дворе. Достаточно сказать, что он отвечал, кроме прочего, за обеспечение жильем иностранных гостей, что давало ему возможность, как и мне, подслушивать чужие разговоры. Например, о прибытии во Францию Гуерино Бертано, папского посланника, который когда-то жил в Англии и которого теперь отправляют сюда, чтобы добиться соглашения между папой и королем Генрихом. По приглашению нашего монарха.

Барак решительно покачал головой:

– Король никогда не уступит свою власть Риму. Это выглядит абсолютно неправдоподобно.

– Да, – согласился Лиман. – Мастер Вандерстайн был страшно потрясен, когда его посланцы из Фландрии принесли ему такую весть. – Он посмотрел на меня своими темными глазами. – Но это люди надежные, и им вполне можно доверять. Сейчас Бертано во Франции и через несколько дней прибудет в Англию. Это держится в тайне, знают лишь несколько человек при дворе, и среди них нет ни одного, кто хоть немного сочувствует реформам. Королева определенно ничего не знает.

Я взглянул на Джека, который, нахмурившись, теребил бороду. Это была странная, необычайная история, и все же она согласовывалась с тем, что говорил мне лорд Парр: дескать, несмотря на неудачные попытки уничтожить королеву и ее приближенных, Консервативная партия не горюет, а ведет себя так, будто у них в рукаве припрятано что-то еще. Если это и есть их козырь, то ставка просто не может быть выше.

– Когда пришли известия о Бертано? – спросил я.

– Сразу после того, как я рассказал в кружке, что подслушал спор королевы с Кранмером о «Стенании грешницы», – ответил Майкл. – И все согласились, что если король решит вернуться под власть Рима, то королева после этого будет смещена. Папа настоит на этом. Но если опубликовать рукопись, народ увидит, что Генрих казнит добросердечную и искреннюю женщину.

Я встал и подошел к окну. Меня охватил ужас. Если то, что Лиман говорил про Бертано, правда, ее величеству грозит смертельная опасность из нового источника, и Екатерина окажется разменной пешкой в гораздо более серьезной игре. В это было трудно поверить. Но, по крайней мере, похоже, члены кружка Армистеда Грининга не собирались публиковать «Стенание грешницы» до падения королевы, а хранили рукопись в типографии. Они считали это надежным местом.

Барак сказал Лиману напрямик:

– Если довести до сведения общественности, что король собирается принять тайного посланника от папы, это, конечно, вызовет в обществе возмущение.

– Да уж, – согласно кивнул Николас. – Реформаторы просто взбесятся, и трудно предугадать, во что это может вылиться.

– И я говорил то же самое, когда визит Бертано обсуждали в нашем кружке, – ответил Майкл. – Мы спорили об этом несколько дней.

Я вернулся и снова сел у его кровати.

– Но Кёрди и Маккендрик воспротивились? Я спрашиваю, мастер Лиман, поскольку думаю, что один из вашей группы был платным шпионом некоей третьей стороны, уж не знаю, кто именно и на кого он работал. Кстати, похоже, что сегодня вечером по пути в порт за нами кто-то следил, а потом этот неизвестный наблюдал, как разворачиваются события.