Стенание

– Сосед Грининга Оукден сказал, что вы громко спорили в мастерской у печатника незадолго до его убийства. Он услышал, что упоминается имя Бертано как посланника Антихриста.

Лиман медленно кивнул:

– Да. Королева, может быть, и добрая женщина, и, вполне вероятно, в глубине души она воспринимает мессу как кощунственную церемонию, но из-за Бертано ее величество все равно обречена. Король вот-вот примет тайного посланника из Рима. Это может означать только одно: что он собирается вернуться к папскому рабству. И тогда многие падут, и в первую очередь – Екатерина Парр.

Осознав это, я ощутил, как по спине у меня пробежал холодок.

– Так Бертано – официальный посланник от папы римского?! – выдохнул я.

– Так это или нет, – злобно сказал Лиману Николас, – но ты нарушил клятву всячески оберегать и защищать королеву.

– В конечном счете она всего лишь бесполезный осколок знати и власть имущих, отбросов человечества. – Майкл произнес это с такой страстью, что я снова задумался, уж не грызет ли его совесть.

Овертон нахмурился:

– Черт побери, да это же анабаптист! Парень явно из компании безумных фанатиков. Он хочет, чтобы всех джентльменов поубивали, а их имущество раздали черни.

Я обернулся и бросил на ученика предостерегающий взгляд.

– Я в ваших руках, – свирепо сказал Лиман, – и знаю, что скоро меня убьют. – Он судорожно сглотнул. В злобном тоне молодого человека звучал вызов мученика, но голос его слегка дрожал.

«Да уж, – подумал я, – парень явно боится, как и все мы, попасть на костер».

– Да, – продолжал он, – я анабаптист, как сказал ваш помощник, и понимаю, что крещение может быть дозволено только тем, кто пришел к истинному познанию Бога. К тому же папа римский как раз и есть Антихрист, он искушает сердца людей, живя в пышности и великолепии. А мирские князья и их прихвостни подобны ворам, и все они должны быть повержены, если христиане станут жить по заветам Библии! – Майкл возвысил голос. – Разделив все имущество, в истинном милосердии, признав, что все мы из одной и той же хрупкой глины, и в единственной истинной преданности одному только Господу нашему Иисусу Христу. – Он откинулся назад, тяжело дыша и вызывающе глядя на нас.

– Какие прекрасные слова! – сардонически заметил Барак.

– Значит, – спокойно начал я, – вы хотите свергнуть короля, который, как сказано, Божьей волею есть верховный глава англиканской Церкви?

– Да, хочу! – крикнул пленник. – Понимаю, что слова мои равносильны совершению государственной измены и меня могут повесить, утопить или четвертовать в Тайберне. Или сжечь как еретика за то, что я сказал. Меня так и так лишат жизни. – Он сделал глубокий прерывистый вдох. – И пусть это лучше случится сейчас. Умереть я могу только один раз. Однако вера моя тверда, и поэтому я попаду на небеса, когда вы меня убьете.

– Я уже говорил, Лиман, что мы вовсе не обязательно ваши враги. Если вы поможете нам разыскать книгу королевы, я, возможно, смогу вам помочь. – Я пристально посмотрел на этого фанатика, прежде чем продолжить. – Вы сами происходите из благородной семьи. Иначе вы не получили бы место в страже ее величества. Выходит, вам доверяли, когда вы поступили на службу во дворец. Интересно, каким образом вы пришли к нынешним своим верованиям?

– Вы хотите, чтобы я выдал друзей? – Лиман снова глубоко и судорожно вдохнул. – Этого вы от меня не дождетесь.

– Этого и не нужно. Мастер Милдмор, которого мы спрятали в безопасное место, уже рассказал нам о вашем кружке. Нам известны имена – трое были с вами нынешней ночью: Кёрди сегодня погиб; Вандерстайн уплыл на корабле, а Маккендрик убежал. Были еще мастер Грининг и подмастерье Элиас, но оба убиты.

Лицо Майкла выразило удивление.

– Как, и Элиас тоже?

– Да, и, судя по описанию злоумышленников и способу убийства, той же самой рукой, которая лишила жизни Грининга.

– Но мы думали… – Пленник спохватился и прошептал: – Выходит, Элиас Божьей милостью тоже на небесах.

Я продолжал давить на него:

– Нам также известно от Милдмора, каким образом «Испытания» Энн Аскью попали в распоряжение вашего кружка. А расследование, которое я провожу при дворе, вывело меня на вас как на человека, который украл рукопись «Стенание грешницы», сочинения королевы Екатерины Парр.

Лиман сгорбился на кровати.

– Значит, Милдмор, – проговорил он безысходно. – Мы знали, что ему нельзя доверять. Этого человека искушал мамона.

– И еще у него оставались кое-какие сомнения: Милдмор, например, считал, что королевская власть от Бога.

– Да, – признал пленник. – Мы не могли доверять ему свои тайны. Мастер Грининг твердо настаивал на этом. – Он покачал головой. – Грининг привел меня к истине, он и прочие. Да упокоит Бог его душу!

– Мы бы хотели найти его убийц, – сказал я. – Пожалуйста, помогите нам.

Лиман лежал молча, обдумывая то, что услышал от нас. Мне не терпелось узнать все полностью, но я был уверен, что, как и в случае с Милдмором, лучшей тактикой будет мягкое убеждение, хотя этот человек был тверже и умнее молодого тюремщика. Наконец он заговорил снова, уже более мягким тоном: