Стенание

— Вы угадали. Моя первая жена, как и я, тоже была оттуда. К сожалению, Бог забрал ее к себе во время родов, но оставил мне нашего сына.

Я взглянул на своего спутника. У него было ничем не примечательное лицо, если не считать выразительных глаз навыкате, которые, как я заметил, редко моргали, и этого ряда из трех родинок на щеке. Тем не менее к двадцати пяти годам он уже успел жениться, овдоветь и снова жениться, а также попасть в доверие к высшим лицам королевства. При всей своей заурядной наружности и сдержанных манерах Уильям Сесил явно был человеком незаурядным.

— Нам туда, — вдруг сказал он.

Мы повернули в узкий проход между домами, где от тени собора было еще темнее. В пыли что-то клевали цыплята. Сесил остановился у двери с облупившейся краской. Рядом, перегораживая почти весь проход, стояла повозка, крытая просмоленной парусиной. Мой провожатый тихонько постучал в дверь: два раза быстро и еще один раз после паузы, — очевидно, то был условный сигнал.

Дверь открыла женщина лет сорока с лишним, невысокая и худенькая, в отличие от рослого и сильного Элиаса. На ней было бесформенное серое платье, и она даже не покрыла голову чепцом, а лишь наспех заколола темные волосы на затылке. В ее широко раскрытых глазах плескался даже не страх, а самый настоящий ужас. На манжетах у нее я заметил красные пятна. Она посмотрела на меня, а потом перевела взгляд на Сесила и испуганно спросила:

— Кто это?

— Мастер Шардлейк. Юрист, — ответил Уильям. — Не бойтесь, он, как и я, не преследует людей за их взгляды. Можно войти, любезная миссис Рук?

Беспомощно ссутулившись, хозяйка дома кивнула и отвела нас в бедно обставленную комнату, где за столом сидели две исхудавшие девочки лет восьми и десяти. У младшей, как у матери, было маленькое, птичье личико, а старшая плотно сбитой фигуркой и крупными чертами лица напоминала Элиаса. Обе в страхе уставились на нас. Я заметил на полу ведро и швабру, а рядом — брошенный скомканный передник, весь в красных пятнах.

— Девочки, — ласково проговорила миссис Рук, — поднимитесь в спальню. Но не входите в комнату брата. Обещаете?

— Да, — ответила ее старшая дочь.

Она взяла сестру за руку, и они вместе проскользнули мимо нас вверх по деревянной лестнице. Когда шаги стихли, несчастная мать села.

— Его сестрам не надо этого видеть, — сказала она и добавила прервавшимся голосом: — Я и сама чуть не умерла.

— Девочки знают? — тихим голосом спросил Сесил.

— Они думают, что Элиаса избили, а не убили. Было нелегко удержать их в комнате прошлой ночью, когда я тащила его тело по лестнице. Они высунулись на шум и всё спрашивали, что случилось. — На мгновение миссис Рук положила лоб на дрожащую руку, а потом подняла голову и в отчаянии посмотрела на нас. — Не знаю, что мне теперь делать, джентльмены.

— Мы попытаемся вам помочь, — пообещал Уильям. — А пока не могли бы вы рассказать еще раз о том, что случилось, мастеру Шардлейку?

— Если это не слишком тяжело для вас, — добавил я.

— По сравнению с тем, что я видела, рассказывать гораздо легче, — без всякого выражения произнесла женщина и глубоко вздохнула. — Мой муж умер в прошлом году. Слава богу, Элиас получил работу у мастера Грининга. Но он проводил там слишком много свободного времени, беседуя с хозяином и его друзьями. Кое-что из того, что они обсуждали, — ее глаза заметались между нами, — было очень опасно.

— Например, что вера и Библия — единственные ключи к благодати и что Бог создал всех людей равными. Так, кажется, вы мне говорили? — уточнил молодой человек.

Миссис Рук кивнула:

— Да. Я сердилась на Элиаса, что он рассуждает о таких вещах перед сестрами. Будь жив отец, он поколотил бы его за подобные речи. И все же, — ее голос смягчился, — Элиаса можно понять: мой сын был молод и искренне возмущался, что мир устроен так несправедливо. Элиас был хороший мальчик, он не пил и не транжирил деньги, и мы вчетвером жили на его заработок. — Она провела рукой по волосам. — А теперь я даже и не знаю, что с нами будет… Как кормить дочерей?

— Я посмотрю, что можно для вас сделать, — сказал Сесил.

— Так что случилось прошлой ночью? — чуть погодя спросил я.

Женщина посмотрела на меня: