Стенание

— Бояться совершенно нечего, — успокоил я его. — Я позабочусь о том, чтобы у тебя был хороший наставник и ты научился ремеслу. — Подросток испуганно смотрел на меня своими огромными карими глазами, и я продолжил, уже с некоторой долей раздражения: — Для мальчика твоих лет нехорошо проводить столько времени в одиночестве.

— Я один только потому, что вы отослали Саймона, — возразил он.

— Это обеспечит его будущее, как я хочу обеспечить и твое тоже. Не многим молодым людям выпадает такая возможность. Ну, что скажешь?

— Нет, сэр. — Парень повесил голову. — Спасибо, но я не хочу.

Я вздохнул:

— Мы еще поговорим об этом.

Тимоти не ответил.

Я пошел к себе в комнату, где Джозефина оставила хлеб, сыр, бекон и кружку пива, и сел за стол, чтобы поесть. За окном в саду было зелено и солнечно, а в дальнем конце беседка давала приятную тень. Прекрасное место, чтобы посидеть в одиночестве и привести мысли в порядок.

Тут я увидел на столе новое письмо от Хью Кертиса и распечатал его. Хью писал, что его повысили, перевели на постоянную должность в одном английском торговом доме и что теперь он думает о том, чтобы сделать карьеру купца. Дальше он сообщал мне последние антверпенские новости.

Два дня назад я познакомился в таверне с одним англичанином, и тот обрадовался встрече с человеком, который говорит на его языке. Раньше он несколько лет служил гувернером в Уилтшире, в одной богатой и влиятельной семье. Сам он придерживается радикальных религиозных взглядов, и работодатели, хотя и хорошо к нему относились, в конце концов испугались, что это может повредить им. Они дали ему денег и устроили его переезд сюда. Никак не могу понять, сэр, что же такое творится в Англии. Ну до чего странные настали времена. Надеюсь, Вам ничто не угрожает.

Мне подумалось, уж не отправились ли и трое друзей Грининга на материк. Эх, и как это я раньше не сообразил, что надо было проверить порты, а теперь уже наверняка слишком поздно. Я вздохнул и стал читать письмо Хью дальше.

Вчера я был в конторе в порту, и мне показали человека в темной одежде, который стоял среди других и смотрел на корабли. У него была длинная седая борода, а глаза на умном лице смотрели на всех настороженно и презрительно. Мне сказали, что это сам Джон Бойл, автор пьес, высмеивающих папу римского и многое другое. Если бы король поймал его, то сжег бы на костре. К счастью, инквизиция не смеет слишком вмешиваться в антверпенскую жизнь из-за торговли, хотя формально Нидерланды и находятся под властью Испании; однако говорят, что Бойл не слишком часто показывается на людях. Возможно, он экспортирует новые запрещенные книги в Англию. Потом Бойл повернулся и ушел. Я рад, что мне выпала возможность увидеть его.

«Джон Бойл, — подумал я, — желчный Бойл…» Этот человек и в самом деле был большой занозой для Гардинера и его приспешников. Ему повезло, что он сейчас находится в безопасности за границей.

Я пошел в сад, прихватив с собой перо, чернила, бумагу и графин вина, и сел в прохладе беседки. Тени уже удлинились, но воздух был еще теплым. Ну до чего же приятно вот так сидеть в тени, закрыв глаза.

Но мне нужно было привести мысли в порядок, и я стал составлять хронологию последних событий, начиная с написания королевой «Стенания грешницы» зимой. Она сказала, что только в июне показала законченную рукопись архиепископу Кранмеру в своих личных покоях и не согласилась с ним, когда тот посоветовал ей уничтожить книгу.