Стэнли Кубрик. С широко открытыми глазами

– Стэнли, все в порядке? – он слабо кивнул. – Иди к себе и отдохни. Забудь о фильме. Пойдем, я доведу тебя до лестницы.

Покачиваясь, мы медленно шли по коридору. Казалось, конечности вдруг перестали его слушаться, и Стэнли не мог вернуть себе контроль над ними. Он достиг абсолютного предела умственной и физической усталости.

Прежде чем подняться по лестнице, он обернулся: «Спасибо, Эмилио. Завтра можешь не приходить, останься дома с Жанет и Катариной и отдохни».

– Нет, ты отдохни, пожалуйста. Завтра я приеду, как обычно, и «con calma», помнишь, как Мартин говорил?

Стэнли улыбнулся.

– Я останусь здесь, пока не услышу, что ты закрыл дверь, иначе я поднимусь к тебе.

Пока Стэнли карабкался по лестнице, я старался думать о том, что фильм почти закончен. Мы оба знали, что «С широко закрытыми глазами» почти готов, а значит, скоро конец всем этим стрессам. Я все говорил себе, что Стэнли всегда умел прийти в себя. Я повторял это снова и снова; он всегда возвращался в норму и снова становился тем энергичным, идущим к победе бойцом, которого я знал. У него всегда получалось. Ему просто нужен отдых.

Я благодарил Бога за то, что «С широко закрытыми глазами» оказался не таким уж сложным фильмом. Хорошо, что почти все сцены отсняли на студии. К тому же нам удалось взять большую часть реквизита в Чайлдвикбэри и относительно спокойно работать в Pinewood. И актерский состав Стэнли подобрал замечательный. Спустя два года на съемочной площадке они оставались такими же добродушными, вежливыми, терпеливыми и полными энтузиазма. Том всецело отдавал себя фильму, а что касается Николь, Стэнли говорил ей: «Ты сделала как раз то, чего я добивался. Больше дублей не понадобится; у тебя получилось точно так, как я хотел». Нам очень повезло.

Я услышал, как за Стэнли закрылась дверь.

На следующее утро, в субботу 6 марта, я приехал в Чайлдвикбэри приглядеть за животными. На моем столе не оказалось от Стэнли никакой записки. В его кабинете тоже ничего не было. Я вернулся в Зеленую комнату и проверил миски, наполнил их водой и вышел в сад. Остановившись у вольера с ослами, я издали посмотрел на дом: он походил на терракотово-кремовый прямоугольник, втиснутый между влажной зеленью травы и яркой синевой английского неба. Я погладил ослов по носам, а они в ответ облизали мне руку. Затем я повернулся к портику фасада, обрамленному линией колонн. Дом совершенно замер. Я пошел вдоль восточной стены, уже залитой солнцем. Проверил, чист ли вольер для кошек. Я продолжал без цели бродить по Чайлдвикбэри, придумывал себе еще дела, которые надо сделать, и места, которые надо проверить. Я все еще видел перед собой Стэнли, без сил сидящего на кухне. Вернувшись в дом, я навел порядок в его комнатах.

Зазвонил мобильный.

– Привет, Ян, – донесся голос Стэнли.

– Стэнли, это не Ян, это Эмилио.

– Ой, я собирался тебе звонить.

– Ты на линии, – немного неуклюже сказал я.

– У них в мисках была вода?

– Да, я всех обошел, все в порядке.

– Лотки у них чистые?

– Да, но… ты вчера спускался вниз? Записки не было.

– Нет…

Он замолчал. Я не мог набраться храбрости, чтобы заговорить.

– Факсы? – спросил Стэнли.

– Один для Яна. Я отнес ему в кабинет, в конюшни.

– Спасибо, – сказал он после длинной паузы и повесил трубку.

Вечер субботы я провел с Жанет, Марисой и Катариной. Мы вместе поужинали, но настроения у меня не было. В воскресенье утром я проснулся, позавтракал и отправился в Чайлдвикбэри. Особо срочных дел не было, но я выехал очень рано; в полседьмого я уже был на месте. На первом этаже я покормил собак и убедился, что у кошек есть вода. На автоответчике в Красной комнате не оказалось ни факсов, ни сообщений. Я оставил Стэнли записку: «Все под контролем: факсов и сообщений нет, животные в порядке, можешь не спускаться. Оставайся наверху до полудня. Отдыхай. Э.». Я сложил записку пополам, прошел наверх и просунул ее под дверь. Потом я вернулся домой. Жанет готовила завтрак для Катарины.

7 марта в половину четвертого зазвонил телефон.

– Эмилио, это Ян.

– А, привет, Ян, – машинально сказал я, а затем вспомнил, что Ян в Америке. Зачем он звонит? Он больше ничего не сказал.

– Ян? – я проверил, не отключился ли он.

– Эмилио, Стэнли мертв.

Жанет уловила молчание и обернулась. Она увидела, что я стою как вкопанный с телефоном в руке, и все поняла. Я не знал, как реагировать. Меня словно опустошили. Когда жена коснулась моей руки, я вздрогнул. «Что нам теперь делать?» – спросил я машинально. «Поедем прямо в Чайлдвикбэри», – ответила она.