Степени (СИ)

Ну всё же, всё, они спаслись, формулы больше нет – даже если что-то и оставалось там, среди погромов, взрыв уничтожил их подчистую – планета снова в безопасности, на них не висит никаких долгов, ни перед миром, ни перед семьёй, ни перед кем, ни перед чем, впереди свобода и жизнь – новая или старая – им самим выбирать. Даже если потом последует новое испытание – оно будет потом, не прямо сейчас, не сразу. А сразу – возможность остановиться и вдоволь отдышаться и отдохнуть. Молчать, сколько влезет; смотреть, сколько понадобится; говорить всё, что необходимо было сказать. Сорвать все истрёпанные опалённые обрывки преград и оболочек, выпустить живое наружу. Начать с нуля. Или не с нуля, с любого удобного для обоих островка. Даже не для обоих, только для Нейтана, потому что Питер был готов начать откуда угодно. Хоть с возвращения из Ирландии, хоть даже со своего «незаконного» рождения – он не боялся, что судьба разведёт их, он чувствовал сейчас себя настолько всемогущим, что был уверен – их ничто не разведёт!

Всё было так складно, так понятно, так убедительно!

Всё, кроме иррационального, разрастающегося страха, что он всё-таки не успел…

Потому что Нейтан… Физически он был жив… Но эмпатически – он не просто был закрыт. Его вообще как будто не было.

====== 109 ======

Это был лес, или парк, Питер не понял точно, главное, что там не было людей. Ни его руки, ни его разум уже не выдерживали принятого на себя веса, и он воспользовался первой же возможностью для остановки.

Приземление вышло не очень мягким, но они оба удержались на ногах, даже Нейтан, чья безучастность внушала подозрение, что он упадёт плашмя и останется так лежать, равнодушно уставившись в небо. Но тот спокойно сгруппировался, без лишних движений высвободился из рук брата на самом подлёте к земле и, легко соприкоснувшись с поверхностью, сразу же выровнял равновесие и крепко встал на ноги.

В отличие от Питера, споткнувшегося на первом же шаге и, ещё ведомого инерцией полёта, чуть не покатившегося кубарем. У того о каком-либо изяществе не могло быть и речи, ноги еле держали его, дыхание было сбито почти до нуля, вместо вдохов получались какие-то жалкие, не приносящие ни капли кислорода, хрипы. Кое-как удержавшись, он опёрся трясущимися руками о колени и попытался перевести дыхание.

- Ты летел, – раздалось из-за спины, одновременно и пугая Питера, и окатывая его волной облегчения.

- Летел, – с трудом сказал он на полувыдохе, и повернулся к брату.

- Ты принял формулу, – снова констатировал тот.

- Мне пришлось, – снова не стал отрицать Питер. С таким живописным раскаяньем на лице, как будто там, в окружении огня и за полминуты до взрыва, у него был выбор, делать это или нет.

Он склонил голову, усиливая свой взгляд – и не отпуская взгляда Нейтана.

Долго не отпуская.

Но тот, казалось, не испытывал при этом никакого смятения или дискомфорта. Смотрел в ответ и не спешил ни разрывать эти переглядки, ни продолжать разговор. Питер всё ещё не чувствовал его, как должно, но то, что Нейтан заговорил, и то, что заговорил первый, и их короткий диалог, и это молчание – они сами по себе были вестниками благополучного продолжения.

Хоть какого-то продолжения.

Расслабление, сначала подпущенное лишь на край, понемногу стало пробираться дальше, охватывая его, легко проникая в перенапряжённые мышцы и нервы. И дальше, и дальше, пользуясь моментом, дразня надеждами и уводя за собой в мечты.

Но Нейтан спросил:

- И стоило так сопротивляться? – и Питера словно снова ударили под дых, лишая воздуха и выкручивая нервы до предела разрыва.

- Ты знаешь, почему я это делал, – нашёл он в себе силы ответить, – но теперь формула уничтожена. Я добился своего.

- Я тоже, – пожал плечами Нейтан и посмотрел на часы, как будто где-то его ожидали гораздо более важные дела, чем эти пустые объяснения.

Лучше бы он на самом деле ударил его.

Это было бы куда лучше.

Растерянно заморгав и ненавидя себя за это, Питер невольно отступил назад.

Кажется, мир окончательно вывернулся наизнанку, а он даже не заметил когда. Наверное, всё происходило постепенно, ведь случись всё за один миг – он не пропустил бы это и, быть может, успел предотвратить.