Степени (СИ)

Какие-то глупые, бессмысленные вещи. Какая-то безумная инверсия. Всё, что когда-то казалось надёжным и гарантированным в любых обстоятельствах – просто исчезло, превратилось в призраков прошлого. Дымку, ещё имеющую очертания, но уже развеивающуюся, прямо сейчас, на его глазах, неотрывно следящих за равнодушным Нейтаном. Тот обещал когда-то – всегда! – словами, поступками, взглядами – незыблемость их круга; позволил их доверию быть слепым. А теперь отрекался. И отрекался не прилюдно – к этому Питер уже почти успел привыкнуть, а наедине – что подводило итоговую черту всем их незаконченным разговорам и неразрешённым проблемам. Отрекался, крупными стежками прихватывая края вывернутого мира, прячась внутри, оставляя Питеру оголённое, беззащитное, выставленное на всеобщее обозрение, столь любимое тем нутро; вынуждая наблюдать, как оно высыхает и скукоживается, видоизменяясь до неузнаваемости. Как тёплое становится холодным, мягкое – каменным, огромное – незначительным.

Питер мог себе представить причины этого отречения, но не мог представить, что они проросли в нечто настолько чудовищное за столь короткий срок.

Ему и четыре-то года показались ничтожно короткими для того, чтобы его, переживший Кирби-Плаза, брат превратился в мёртвого президента.

Что же должно было твориться внутри Нейтана, чтобы всего за несколько дней забросить его сразу на середину пути до того, полностью замурованного человека – Питер и представить себе не мог. Здесь, снаружи, со сплошной свежей раной вместо знакомой и понятной реальности, было невыносимо. Но он был уверен – там, в каменном мешке вывернутого мира, гораздо хуже. Он однажды видел, как там. Мёртвый президент из будущего успел ему показать.

Мёртвый президент, который тогда, четыре года спустя, выпросил себе смерть. И выпросил не потому, что вокруг погибала планета, а потому что уже давным-давно не был жив сам.

- Нейтан... – прошептал Питер, не в силах удержать умоляющих интонаций.

- Не надо, – поморщился тот как от чего-то неловкого и неприятного, и принялся поправлять сбившийся во время полёта галстук.

- Ты не можешь оставить всё так.

- Теперь – могу, – спокойно возразил тот, вскидывая брови и тяжёлым взглядом придавая веса своим словам.

- Но мы…

- Пит, – Нейтан провёл по галстуку сверху вниз, уверяясь, что всё ровно, и подошёл ближе, «надевая» снисходительную маску и откуда-то выуживая мягкость, удивительную на фоне его последнего равнодушия, и причиняющую ещё большую боль его сжавшемуся в ожидании новых ударов младшему брату, – ты ещё не понял? Не может быть никакого «мы». Ты жив – вот и живи дальше.

- И ради этого ты чуть не угробил планету? Я ведь рассказывал тебе о будущем! Ты ведь не смог с этим жить, – Питер с силой провёл раненой ладонью по губам, будто стирая срывающиеся с них откровения, сам потрясённый мощью охвативших его эмоций и бесстрашием, позволяющим произносить всё это вслух, – и сейчас… если ты уйдёшь сейчас… Я ведь знаю тебя! Ты не сможешь нормально жить! Ты и сам это знаешь!

Лес впитал эти крики, как будто их и не было, мгновенно сменив их прежней шелестящей тишиной.

Не оставив ни эха, ни оглушительной пустоты, ни звенящего напряжения. Как будто, как и Нейтан, уже всё решив. И так же, как и Нейтан, ничуть не впечатлённый обрисованной тому грустной перспективой.

Тот уже давно не смотрел на брата и, чуть сдвинув брови – скорее в сосредоточении, чем в недовольстве – занимался рукавами, расстёгивая их и закатывая до локтя, как предпочитал ходить за неимением пиджака.

- Ты – не сможешь так жить, – отказываясь сдаваться, но не выдерживая сдавливающего со всех сторон отчаянья, повторил Питер, будто не веря, что Нейтан мог услышать это и никак не отреагировать.

- Ты сам полез меня спасать, – по-прежнему не глядя на него, уделяя всё зрительное внимание симметричности закатанных рукавов, всё же заметил тот.

Вот так, мимоходом.

Подписывая тем самым своё признание в том, что вовсе не собирался выживать.

Признание – очень сильно не вяжущееся с его холодным видом.

И, кажется, не осознаваемое им самим.

- Я спас тебя, потому что ты мой брат, – тщательно проговаривая слова, сказал Питер. Он всё ещё дышал через раз, и предыдущие крики не добавили ему сил, и то, что сейчас слетало с его уст, было сиплым и хриплым, но он был готов биться за каждое из этих слов, – потому что ты мне нужен. И потому что я люблю тебя…

Замерев на половине движения, Нейтан оставил в покое рукава, и поднял на Питера нечитаемый взгляд.

Досадливо и мёртво заметил:

- Я не просил тебя этого делать, – и, отступив назад, взмыл вверх.

====== 110 ======

Ночь накрыла Питера беспросветным куполом пасмурной беззвёздной темноты.

Он не знал, сколько простоял так, бесплодно щурясь в безответное небо, уверенный, что Нейтан не вернётся, и даже втайне не мечтая об этом.

Он не ждал его.