Читаем Степният вълк полностью

Темуджин поклати невярващо глава, докато товареха колите и подкарваха стадата с пръчки и удари. Беше видял, че Елук носи меча на Есугей, докато крачеше из лагера. Бехтер стисна зъби, когато забеляза оръжието, без да крие яростта си. Елук се беше усмихнал, докато минаваше покрай тях, наслаждавайки се на безсилието им. Темуджин се зачуди как дружинникът бе успял да сдържа огромната си амбиция толкова много години. Той я беше усетил, когато Есугей му даде Червената птица, но дори тогава не можеше да повярва, че Елук ще ги предаде. Поклати глава, щом чу писъците на орлетата, чиито криле бяха стегнати здраво за пътуването. Не можеше да го понесе. Образът на проснатото тяло на Чагатай отново и отново се появяваше пред очите му, напомняйки му за изминалата нощ. Старият разказвач щеше да бъде оставен там, където бе паднал, и за момчетата това беше поредното престъпление на Елук.

Синовете й бяха пребледнели от отчаяние, но Хулун излъчваше студена ярост, която се стоварваше безмилостно върху всеки, проявил неблагоразумието да срещне погледа й. Дори Елук не я погледна, когато дойде да заповяда прибирането на ханския гер, а предпочете да наблюдава работата. Големите платнища тежка плъст бяха развързани и навити, дървената рамка — разглобена, а възлите от изсушени жили — разрязани с бързи удари на ножовете. Всичко отвътре бе взето, от лъковете на Есугей до подплатените с кожа зимни делове. Бехтер проклинаше и крещеше, щом видя, че им взимат всичко, но Хулун просто поклати глава от жестокостта на Елук. Деловете бяха с прекрасна изработка и струваха прекалено много, за да ги оставят на хора, които няма да оцелеят. Зимата със сигурност щеше да отнеме живота им още с първите снегове. Въпреки това Хулун гледаше родовете с достойнство, горда и без сълзи на лицето.

Приготовленията не продължиха дълго. Всичко в лагера бе замислено така, че да може да се премества бързо, и когато слънцето се издигна над тях, тъмните кръгове бяха празни, колите — натоварени, а мъжете опъваха въжетата, за да завържат здраво товара.

Вятърът задуха по-силно и Хулун потрепери. Вече нямаше гер за подслон и се чувстваше гола и изтръпнала. Знаеше, че Есугей щеше да извади бащиния си меч и да отсече дузина глави, ако можеше да види какво става. Тялото му лежеше на тревата, увито в платно. През нощта някой бе покрил изсъхналия труп на Чагатай със старо парче лен, което скри раната му. Двамата лежаха един до друг в смъртта си и Хулун не можеше да понесе гледката.

Елук наду рога си, пастирите завикаха и с пръчките, по-дълги от човешки бой, подкараха стадата. Овцете и козите заблеяха и побягнаха, за да се спасят от жилещото докосване. Племето потегли. Хулун стоеше до синовете си като бяла бреза и го гледаше как се отдалечава. Темуге тихо хлипаше, а Хаджиун го държеше за ръката, за да не хукне след племето.

Степта бързо погълна виковете на пастирите. Хулун гледа след тях, докато не се отдалечиха. Изпита известно облекчение. Знаеше, че Елук е способен да изпрати обратно някой, който да сложи край на изоставеното семейство. Събра момчетата около себе си.

— Трябват ни подслон и храна, но преди всичко трябва да се махнем от това място. Скоро ще дойдат чистачи да ровят сред пепелищата. Не всички ще ходят на четири крака. Бехтер! — Резкият й тон извади сина й от транса, в който беше изпаднал, докато се взираше в далечните фигури. — Искам да наглеждаш братята си.

— Какъв смисъл има? — отвърна той и отново се обърна към степта. — И без това вече сме мъртви.

Хулун го зашлеви през лицето и той се олюля. Очите му пламнаха. От мястото, където снощи го беше ударил Елук, отново потече кръв.

— Подслон и храна, Бехтер. Синовете на Есугей няма да се предадат тихомълком на смъртта, както му се иска на Елук. Нито пък жена му. Трябва да бъдеш силен, Бехтер. Разбираш ли ме?

— Какво ще правим с… него? — попита Темуджин, загледан в тялото на баща си.

Хулун се запъна, когато проследи погледа му. Стисна юмрук и се разтресе от ярост.

— Не можеше ли да ни остави поне едно пони? — тихо каза тя. Представи си как хора без племе свалят покривалото от голото тяло на Есугей и се смеят, но нямаше друг избор. — Това е само труп, Темуджин. Духът на баща ви си е отишъл оттук. И ще бъде доволен когато ни види оцелели.

— Значи ще го оставим на кучетата? — ужасено попита Темуджин.

Бехтер кимна.

— Така трябва. Кучета или птици, няма значение. Колко дълго ще можем да го носим двамата с теб, Темуджин? Вече е пладне, а трябва да се качим до дърветата горе.

— Червеният хълм — внезапно се обади Хаджиун. — Там има подслон.

Хулун поклати глава.

— Много е далеч, няма да стигнем преди мръкване. На изток има едно дере, което ще ни свърши работа до утре. Там има дървета. В равнината ще умрем, но стигнем ли дърветата, след десет години ще плюя върху Елук.

— Гладен съм — каза Темуге и заподсмърча.

Хулун погледна най-малкия си син и очите й се напълниха със сълзи. Бръкна в гънките на дела си и извади торбичка с любимата му сладка извара. Взеха си по едно-две парченца — тържествено, сякаш полагаха клетва.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Николай II
Николай II

«Я начал читать… Это был шок: вся чудовищная ночь 17 июля, расстрел, двухдневная возня с трупами были обстоятельно и бесстрастно изложены… Апокалипсис, записанный очевидцем! Документ не был подписан, но одна из машинописных копий была выправлена от руки. И в конце документа (также от руки) был приписан страшный адрес – место могилы, где после расстрела были тайно захоронены трупы Царской Семьи…»Уникальное художественно-историческое исследование жизни последнего русского царя основано на редких, ранее не публиковавшихся архивных документах. В книгу вошли отрывки из дневников Николая и членов его семьи, переписка царя и царицы, доклады министров и военачальников, дипломатическая почта и донесения разведки. Последние месяцы жизни царской семьи и обстоятельства ее гибели расписаны по дням, а ночь убийства – почти поминутно. Досконально прослежены судьбы участников трагедии: родственников царя, его свиты, тех, кто отдал приказ об убийстве, и непосредственных исполнителей.

А Ф Кони , Марк Ферро , Сергей Львович Фирсов , Эдвард Радзинский , Эдвард Станиславович Радзинский , Элизабет Хереш

Биографии и Мемуары / Публицистика / История / Проза / Историческая проза
Степной ужас
Степной ужас

Новые тайны и загадки, изложенные великолепным рассказчиком Александром Бушковым.Это случилось теплым сентябрьским вечером 1942 года. Сотрудник особого отдела с двумя командирами отправился проверить степной район южнее Сталинграда – не окопались ли там немецкие парашютисты, диверсанты и другие вражеские группы.Командиры долго ехали по бескрайним просторам, как вдруг загорелся мотор у «козла». Пока суетились, пока тушили – напрочь сгорел стартер. Пришлось заночевать в степи. В звездном небе стояла полная луна. И тишина.Как вдруг… послышались странные звуки, словно совсем близко волокли что-то невероятно тяжелое. А потом послышалось шипение – так мощно шипят разве что паровозы. Но самое ужасное – все вдруг оцепенели, и особист почувствовал, что парализован, а сердце заполняет дикий нечеловеческий ужас…Автор книги, когда еще был ребенком, часто слушал рассказы отца, Александра Бушкова-старшего, участника Великой Отечественной войны. Фантазия уносила мальчика в странные, неизведанные миры, наполненные чудесами, колдунами и всякой чертовщиной. Многие рассказы отца, который принимал участие в освобождении нашей Родины от немецко-фашистких захватчиков, не только восхитили и удивили автора, но и легли потом в основу его книг из серии «Непознанное».Необыкновенная точность в деталях, ни грамма фальши или некомпетентности позволяют полностью погрузиться в другие эпохи, в другие страны с абсолютной уверенностью в том, что ИМЕННО ТАК ОНО ВСЕ И БЫЛО НА САМОМ ДЕЛЕ.

Александр Александрович Бушков

Историческая проза
В круге первом
В круге первом

Во втором томе 30-томного Собрания сочинений печатается роман «В круге первом». В «Божественной комедии» Данте поместил в «круг первый», самый легкий круг Ада, античных мудрецов. У Солженицына заключенные инженеры и ученые свезены из разных лагерей в спецтюрьму – научно-исследовательский институт, прозванный «шарашкой», где разрабатывают секретную телефонию, государственный заказ. Плотное действие романа умещается всего в три декабрьских дня 1949 года и разворачивается, помимо «шарашки», в кабинете министра Госбезопасности, в студенческом общежитии, на даче Сталина, и на просторах Подмосковья, и на «приеме» в доме сталинского вельможи, и в арестных боксах Лубянки. Динамичный сюжет развивается вокруг поиска дипломата, выдавшего государственную тайну. Переплетение ярких характеров, недюжинных умов, любовная тяга к вольным сотрудницам института, споры и раздумья о судьбах России, о нравственной позиции и личном участии каждого в истории страны.А.И.Солженицын задумал роман в 1948–1949 гг., будучи заключенным в спецтюрьме в Марфино под Москвой. Начал писать в 1955-м, последнюю редакцию сделал в 1968-м, посвятил «друзьям по шарашке».

Александр Исаевич Солженицын

Проза / Историческая проза / Классическая проза / Русская классическая проза