Это лето теперь не снаружи меня — внутри.Закрывая глаза, видишь реку и сонм песчинок,просмоленное солнце, янтарный загон зари,свежей просеки рыжие пни, молодой малинник;видишь одноколейку и чувствуешь ароматчерных шпал закопченных, расплывшегося мазута,словно есть в этой жизни возможность вернуть назадвсе, что раньше любила. Вмещает в себя минутаи дорогу и лес… — не подсказывай, я сама, —старый велик, темнеющий ельник, репей в овраге.А откроешь глаза — пустота за окном, зима —снежно-белый, бескрайний, заоблачный лист бумаги.* * *
Лгут зеркала, — какой же я старик!
У. ШекспирМоя рука — его в миниатюре.Да и сама я на отца похожа.Но то, что было свойственно натуре,что оказалось внешности дороже,исчезло вместе с ним, предполагаянеповторимость личности, загадку.И в сущности-то, я совсем другая,хоть к этому привыкла недостатку.Но в зеркале единство обнаружив,в муть отраженья с жаром очевидцанырнуть пытаюсь, с каждым годом глубже,и с папиной улыбкой возвратиться.СТАРЫЙ ДОМА я не тороплюсь, останусь тут.Часы идут, шуршит листва на ветке.Годами создаваемый уютс изысканностью выцветшей виньетки,барочным сном, порочным рококо,роскошным прошлым, как плющом, увитый…Как в этих стенах стариться легко,век доживать вдвоем с кариатидой!Хотя плечо ослабло, не страшусьбыть вместе с ней поддержкой и опороймгновений чудных, сохраняя грузобид горячих, радостного вздора.Менялось все, а этот дом стоял.Поэтому и не спешишь наружу.Ночное небо отразив, каналвплывает внутрь, заполоняя душу.ПЕРВЫЙ СНЕГНалей мне водочки, и будет, как у всех,уютным дом. Дадим себе поблажку —отпразднуем сегодня первый снег.Наденет город белую рубашку.Мы вспомним этих и помянем тех,чьи души оказались нараспашку.Метет снаружи, превращается водав кристаллы сна — в серебряной порфирезабвения замерзшая среда.А здесь сквозняк гуляет по квартире,как гость, презревший слово «никогда»,забывший, что уже не в этом мире.Небрит, простужен, непростительно незрим,Молчание — упрека подоплека —воздушным шлейфом тянется за ним.Ему там плохо, знаю, одиноко.Но мы нальем еще, поговорим,на талый след уставясь у порога.ПАТРИОТПохолодало. Там, где жарко, быть убитым —хотя и малый риск, но все же есть.Кто в молодости был космополитом,с годами патриотом станет здесь.Еще не старость, но какая-то усталость…Зачем чужой Акрополь, Колизей?Лишь то и согревает, что осталосьв сознании — в кругу родных идей:Опочка сонная, туда ведет дорожкаиз незабвенных, но избитых слов,пустырником пропахшая Пустошкаи в ближнем зарубежье — Могилёв.* * *