Стихи

На горе подсолнух
Головой качает,
Тучку грозовую
Шелестом встречает:

«Что вам надо, тучка,
Вы откуда родом,
Отчего над нашим
Встали огородом?»

«Гражданин подсолнух, —
Тучка отвечала,—
За Днепром широким
Я жила сначала.

Ветер, старший братец,
Буря, мать родная,
К вам меня послали
Из родного края».

Так сказала тучка,
Опустилась ниже
И взглянула хмуро
На подсолнух рыжий.

И, блеснув на солнце,
Как янтарь, большие
Бросились по грядкам
Капли дождевые.

1940.

ОСЕННЯЯ СТЕПЬ

В осенний тусклый цвет рядится
Дождливый осени рассвет.
Стоит-летит на месте птица,
Как будто ей пять тысяч лет.

Идёшь, идёшь, и всё знакомо:
Дорога, насыпи, овраг,
И двести километров к дому
Пройти без отдыха — пустяк!

Но вот в тумане холм покатый,
И за оврагом перевал.
И кажется, здесь был когда-то,
И кажется, что не бывал.

Как древний ящер, дачный поезд
Ползёт по насыпи в Херсон
И, рыжим дымом в небе кроясь,
Походит на забытый сон.

Какой? Не вспомнишь, не опишешь,
Он тенью в памяти мелькнёт,
И долго голос детства слышишь,
Пока он в сердце не замрёт.

1940.

ДЕТСТВО

На память брату

Всё в даль уйдёт — пройдёт пора лихая,
И, чудом сохранившись за селом,
Степная мельница, одним крылом махая,
Начнёт рассказывать легенды о былом.

Мальчишка выйдет в степь с бумажным змеем.
Похожий на меня — такой же взгляд и рост;
Его курносый брат, товарищ по затеям,
Расправит на земле у змея длинный хвост.

— Пускай! Пускай! — И в небо змей взовьётся
И, еле видимый, уйдёт под облака.
И братья лягут рядом у колодца
На ясный день глядеть издалека.

Глядеть на степь, на небо голубое,
На мельницу, притихшую в тени.
Она напомнит им о том, как мы с тобою
Под этим небом коротали дни,

Как в степь мы выходили на рассвете
Томиться высотой, бумажный змей пускать.
О вечной юности напомнят людям дети,
И будут взрослые их к небу поднимать.

Всё в даль уйдёт — не канет мир нетленный,
Он зло переживёт и встретит песней труд.
И перед ним — там, на краю вселенной,
С бумажным змеем мальчики пройдут.

1943.

НА СТАНЦИИ

Что за станция глухая?
Две-три хаты. Пыль сухая.
Жарит, жжёт июльский день,
Жук — и тот забрался в тень.

Ни гулянок, ни запевок,
Ни парней вокруг, ни девок.
Где гитара, где гармонь?
Мы ударим в эту сонь!

За рекой в дыму по пояс
К нам ползёт, как ящер, поезд.
Ближе, ближе рёв гудка,
Тают, тают облака.

Пролетел — и снова тихо.
Завалилась спать гречиха.
И от зноя у пруда
Бредит мутная вода.

Снова небо надо мною
Веет, веет тишиною,
Бледно-душной бирюзой,
Недоступной глубиною.
Недошедшею грозой.

1947.

ГЕРОЙ