Стихи и эссе

В ответ же слышим мы всё тот же морок,
внутрь обратясь, взгляд сам себя нашёл,
но сердце знает – не ничто

я, дорогего ответ, да лёгкий в нём укол.

В Пяденице я отражаюсь Зимней

в ноябрьский вечер в молодых дубках,
что в лунный свет в безмолвном славном гимне
во тьме ночной свет солнца льют во мрак.

Я отражаюсь в куколке, откуда

безжалостно все выйдут в страшный час
в чертогах – в зёрнах зреющего – студа,

и то, что вижу, голый взгляд в тиши,

потерянный, не просто Смерти глаз,
он на тебя глядит – замри и не дыши! —

XIII

Смерть на меня глядит – замри и не дыши! —
стремясь себя во мне узреть, землянку
наивную, со взглядом внутрь души,
на то, что жизнь зовётся, на беглянку.

Вот почему люблю играть в Белянку

и в слово, с явленным, с явленьем в сплаве,
в Жемчужницу, чтоб дать одну полянку
всем формам жизни во вселенной в Славе.

Когда же Смерть придёт, спрошу и это:

теперь я Краеглазка, и надеюсь,
для Вечного я создавалась Лета?

И слышу, ты – ничто

, даже не шорох.Но Перламутровкой гляжу и рдеюсь,
мои глаза – с раскрытых пёстрых створок.

XIV

Что на тебя глядит с раскрытых створок, —
пыльца лишь, тонкое ничто

, чего не жаль,что создано ничем, в ответ на ворох
листвы, оформленной как «звёзды… даль…».

Взметается, как светы в ветре лета,

пылает в перламутре, лёд с огнём,
и всё, что есть в своём «исчезни», это
собой останется, своим путём,

Червонцем, Радужницей льют вдали

ту радугу для бабочек земли,
что лишь оптический обман на деле,

кусты крапивы крылышки надели.

Я вижу, вверх взмывают с прежней силой
летуньи лета – пух планеты милой.

XV

Летуньи лета – пух планеты милой
в долине Брайчина в полдневный зной
из мрачных недр подземных взмыли с силой
в кустарник горный – в аромат земной.

Павлиний Глаз, и Адмирал, и Голубянка,

и Траурница – на тебе, лети!
как бы из рукава нам жизнь достал обманкой
вселенский шут, чтоб ей – не быть в небытии.

Кто он, чьим волшебством свиданье, бденье —

со сладкой ложью, с призраком души,
с покойниками в мареве виденья?

В ответ же глухо слышим мы всё тот же морок:

смерть на тебя глядит – замри и не дыши! —
её глаза – с раскрытых пёстрых створок.

Эссе

Часть лабиринта (Del af labyrinten, 1982)

I

Портновский дом

Свобода, равенство и братство на даче

Куда поедете летом отдыхать? – И в ответ мы называем одно или несколько источающих тепло названий из числа «настоящих» летних курортов Средиземноморья, – но тогда – между 1939-м и 49-м – мы могли ожидать или «не едем никуда», или, может быть, «двинемся на дачу». Первое означало, что мы остаёмся в Вайле и не увидим ничего, кроме обыкновенной городской улицы, второе же, – что, когда отец возьмёт отпуск, нам предстоял короткий переезд на южную сторону фьорда, в местечко неподалёку от Мункебьерга, где у профсоюза портных была своя дача.