Стихи и песни (сборник)

Бог не имеет облика земного,
И не имел в иные времена.
Он лишь вначале воплотился в Слово
(Неясно только – он или она).
Бог не имеет имени, и в этом
Секрет любви к столь разным именам.
Вавилонянам, иудеям, хеттам
Казался он доступнее, чем нам.
Невидимо присутствуя за кадром
Энергией лучистой световой,
Он может солнцем сделаться закатным,
И человеком с волчьей головой.
То старец в размышлении глубоком
Полусекретный сообщит приказ,
То треугольным воспаленным оком
Засветится нерукотворный Спас.
Среди песков и в синем царстве снега
Ему модели точной не найти, —
Он свет и тьма, он альфа и омега,
А мы – лишь часть великого пути.

1996

Уроки немецкого

Под покрывалом бархатным подушка,
С литою крышечкой фаянсовая кружка,
Пенсне старинного серебряная дужка,
Мне вспоминаются по долгим вечерам,
Агата Юльевна, опрятная старушка,
Меня немецким обучавшая словам.

Тогда все это называлось «группа».

Теперь и вспоминать, конечно, глупо
Спектакли детские, цветную канитель.
Потом война, заснеженные трупы,
Из клейстера похлебка вместо супа,
На Невском непроглядная метель.

Ах, песенки о солнечной форели,

Мы по-немецки их нестройно пели.
В окошке шпиль светился над Невой.
…Коптилки огонек, что тлеет еле-еле,
Соседний сквер, опасный при обстреле,
Ночной сирены сумеречный вой.

Не знаю, где теперь ее могила, —

В степях Караганды, на Колыме унылой,
У пискаревских каменных оград.
Агата Юльевна, – оставим все, как было,
Агата Юльевна, язык не виноват.

Спасибо за урок. Пускай вернется снова

Немецкий четкий слог, рокочущее слово,
Из детства, из-за тридевять земель,
Где голоса мальчишеского хора,
Фигурки из саксонского фарфора
И Шуберта хрустальная капель.

1996

«На планете, где нас соблазняют Венера и Бахус…»

На планете, где нас соблазняют Венера и Бахус,
Где сменяется лето морозной и вьюжной зимой,
Никогда Ахиллес не сумеет догнать черепаху,
Никогда Одиссей не сумеет вернуться домой.
Не надейся, прощаясь, что снова обнимешь подругу, —
Познается несложно разлуки печальный итог.
Неотступно вращаясь, Земля улетает по кругу, —
Разогнуть невозможно закрученный туго виток.
Покидающим дом не дано возвратиться обратно,
Волю рока слепого лишь тем от себя отдалив,
Что Столбы Геркулеса зовутся сегодня – Гибралтар,
А Харибда и Сцилла – Второй Сицилийский пролив.
И опять, как в года, где стихий необуздана ярость,
Бесконечно пространство, а боги – темны и хитры,
Уплывающий вдаль распускает доверчиво парус,
Обещает: «Вернусь», и выходит навек из игры.

1996

«Сайгон»

Виталию Пурто