Стихи и песни (сборник)

Когда разгораются темным подобьем костра
На вянущем склоне рябины багряные кисти,
Мне вновь вспоминается злая река Тымера,
Что значит дословно «опасная» по-эвенкийски.
Сегодня и дня не дано мне вернуться в года
Хмельного веселья, похмельного вязкого горя.
О камни звеня, убежала в Тунгуску вода,
Потом к Енисею, и далее в Карское море.
Но явственно, словно все это случилось вчера,
В базальтовых скалах поток изогнувшая туго,
В ушах моих снова грохочет река Тымера,
Где тело искал я пропавшего без вести друга.
Когда одинокий, всю жизнь неизменно греша,
Явлюсь без гитары в тот край невеселый безлунный,
На вечные сроки моя там пребудет душа
Больною и старой, – его же – останется юной.
Асфальт у ворот запорошило ранним снежком,
Серебряный шелк затянул туруханские реки.
Кто старым умрет, – так и будет всегда стариком,
Кто юным ушел, – молодым остается навеки.

1996

Набатея (песня)

Юлию Киму

О, Набатея, ушедшая в небытиё,
Камни поют, – ударяясь о гулкие стены.
Вспомню во сне я лиловое небо твое
В дальнем краю, где снега и дожди неизменны.

Искры и гром высекает табун на скаку.

Соты гробниц в полыхании жаркого ветра.
Тот на своем ничего не увидел веку,
Кто не бродил у подножия города Петра.

Город зари, предваряющий небытиё.

Грифы прилежно над красною кручей кружатся.
Мне подари снаряженное ядом питье,
Злую надежду в пещере твоей задержаться.

Теми местами, где деды и прадеды шли,

Общей тропою уйдешь ты и сам, незаметен,
Если не станешь сверкающей солью Земли,
Темной скалою, багровым песчаником этим.

Гавань морей, омывающих небытиё,

Горький подсчет, приходящий на смену веселью.
Лишь умерев, мы свое обретаем жилье,
Жизнь же течет, как течет караван по ущелью.

Не потому ли верблюды от пыли белы,

Мерно шагая вослед за исчезнувшим Лотом,
Входят, сутулясь, в игольное ухо скалы
И исчезают навек за крутым поворотом.

1996

«Ноют под вечер усталые кости…»

Ноют под вечер усталые кости.
Смотришь назад, и не видно ни зги.
Мы начинали не с кухонь московских, —
С тундры скорее и чахлой тайги,
Где на заснеженной лесосеке,
Горькую брагу пригубив едва,
Песни гнусавили бывшие зэки,
Переиначивая слова.
Всякий поющий из разного теста, —
Возраст иной, и кликуха, и срок,
Значит, строку изначального текста
Каждый исправить по-своему мог.
Там не бывало подзвучки гитарной, —
Климат не тот, и закуска не та,
Но подпевали припев благодарно
Матом измученные уста.
И возвращаясь к навязчивой теме
Тех позабытых и проклятых лет,
Должен делить я соавторство с теми,
Кто еще есть и кого уже нет.

1996

«Бог не имеет облика земного…»