1. «От прорастающего семени…»
От прорастающего семени —До облаков, паров, дождей,Мир роста, смерти, воскресения,Потенций, образов, идейЕму открыт. РазноголосицаПрироды каждый день нова,Туманность звездная проносится,И говорят тетерева.Снега уходят. На проталинахДрожит кустарник молодой,Озера налиты хрустальные,Луга затоплены водой.На темном дне широкий сом плеснул,Рогатый лось мутит ручей,В огромность женственного комплексаВключен свободный мир вещей.Ей имя жизнь. УвековеченаОна Творцом во всех и вся,Она природа, сила, женщина,Живет весь мир в себе неся.Она поэта учит зрению,Структуре почки и листа,Она есть вечность, а во времениКак Гретхен — ласкова, чиста.2. «Спит душа. Душа живет пустая…»
Спит душа. Душа живет пустая,Но в нее врывается, как гром,Властной темой женственность вступает,Будит мысли, двигает пером.В птичьих крыльях, в птичьих перелетахБьется жизнь. Преобразился космос.Кто она? Весна? Виденье Гёте?Черный свод в летящих звездных космах…1957. «Новый журнал», № 60, 1960«Ты думаешь о солнце ли, о лете…»
Ты думаешь о солнце ли, о лете,О камне Рима, о воде фонтанов —Ты, как мотив в Прокофьевском балете,Всегда просторна и всегда нежданна.Звук переходит в краски и в движенье,И вспыхивает золотом над бровью;Смеется и, ломая напряженье,Смешинки отдаются в каждом слове.Ты счастлива. Ты — в световом каскаде,Ты радостью и щедростью жива —Все золото взяла себе на пряди,Всю музыку — себе на кружева.1960. Стихи. Книга вторая, Мюнхен, 1962Витрины
Художник мучается завистьюК цветку. Он ловит образ шаткий;Как почка треснувшая, замыселраскроется весенней шляпкой.И смехом зазвенит по улицам,Затараторит о делахИ с отраженьем поцелуетсяВ витринах, в лужах, в зеркалах.Вниманью — впору разорваться,Гирлянда шляпок поплылаСмотреть балет витринных грацийЗа тонкой стенкой из стекла.Сквозь пантомимы манекеновЦветные брызнули лучи,И льется шелковая пенаС плеча и бедер, как ручьи.В окошках небо отразилось,Играет солнце дверью створчатой —Стоят витрины магазинов,Насквозь прохваченные творчеством.1960Клойстерс[1]
. Музыка Прокофьева