Стихийник: Артефакт душ

Что говорил им Манназ, брызгая слюной, он не запомнил. Наверное, что-то о том, что он неблагодарное порождение бездны, лживое отродье Изначальных, и что в скором времени ему тоже уготована участь стать кучкой пепла, из которой достанут сердце, наполненное его силой. А может, он радостно восхвалял Альхарда – в любом случае Айлеху было всё равно. Он устал бороться.

– Эй… Тут кто-то есть?

В зловещей пустоте и темноте чужой глухой голос раздался, словно эхо из самой бездны. Натужный, больной, он больше походил на игру воображения. Возможно, так и было, хотя Айлеху было всё равно. Ведь всё, что он ощущал, это огромная пустота напротив сердца, которая ширилась и изводила его. Смерть Илбрека легла непомерным грузом на его плечи и раздавила. Даже мечты об Иоле померкли. Мечты о знаниях, о потоках и о мире, где он может быть счастлив, – сейчас всё утратило смысл.

– Эй, я тебя слышу! Кто ты… и почему здесь?

Айлех закрыл уши руками и повернулся, как ему казалось, спиной к раздражающему каркающему голосу. Через пару минут он провалился в сон или впал в горячку, ведь на смену душевным терзаниям пришла боль физическая.

– Ты скоро к этому привыкнешь. С этой болью можно жить, если думать о важном. Вот я думаю о жуках, жуки это важно! Зелёный жук с красными глазами – это очень важно, но они невкусные. Отвратный вкус, но зато это важно. Как и белки… чёрные белки, знаешь, у которых шубки лоснятся, а на ушках кисточки? Белки мне нравятся больше жуков, но они пугливые. Нельзя обижать белок, только беречь. Но нескоро, наверное, нескоро… давно или поздно… а возможно, вчера или завтра. Белки это важно… думай о жуках.

– Да заткнись ты! – Голос сумасшедшего из темноты раздражал. Айлех не знал, сколько прошло времени, но он замёрз, тело потряхивало, а внутренности выкручивало наизнанку. В конце концов, его согнуло пополам и вырвало.

– О-о, тебя ломает? – засмеялся незнакомец. – Наверное, ты очень могущественный.

Айлех вытер рот тыльной стороной ладони, жалея, что нет воды, и сухо поинтересовался:

– Почему ты так говоришь?

– Потому что тебя отравляет флюсца.

Айлех прищурился, желая увидеть в темноте эту самую флюсцу, но безуспешно: тьма была плотной и непроницаемой, отчего казалось, что его тело подвешено в пространстве.

– Что такое флюсца?

– Камень, из которого построен этот склеп. Но всё равно, лучше думай о жуках, станет легче.

Айлех вновь улёгся на пол. Темнота стала такой давящей, что он не выдержал и закрыл глаза. Он не представлял, сколько нужно продержать человека в этих застенках, чтобы единственное, о чём хотелось думать, это о каких-то жуках и белках. Не о девушке, не о белом свете.

Сосед утих и больше не пытался заговорить. Его невнятное бормотание было единственным, что выдавало жизнь в промозглом склепе. Ведь сам Айлех только и мог, что задыхаться от спазмов, накатывающих волнами и вытравлявших живительные потоки стихийника, которые он недавно приобрёл. И теперь по венам его текла не чистая энергия, а грязное месиво, липкое и противное, как множество копошащихся под кожей пауков. По совету сумасшедшего Айлех пытался отвлечься, думая о чём-нибудь хорошем, но на место хорошего приходили мысли об Илбреке, что только усугубляло положение.

Айлех потерял счёт времени, когда возле камеры зажегся огонек и выхватил из темноты лицо Манназа. Облепленное тенями, оно напоминала череп мертвеца.

– Ну, как поживает отродье бездны?

– Пришли за моим сердцем?

– Что ты, еще рано! Нужно подготовиться, дождаться благодатного времени, которое, кстати, уже скоро наступит, и только потом проводить ритуал. Мне действительно жаль, что так всё вышло, Айлех. Мы бы могли творить великие дела, я хотел дать тебе знания, а ты меня предал, вероломно сбежал, да еще и моего любимого сына с собой прихватил. Ай-яй-яй, как неразумно! Ты же не думал, что я не узнаю? – Манназ покачал головой, и камень в его лбу зловеще блеснул.

– Что будет с Йеном?

– Ничего, о чём тебе нужно беспокоиться. Он продолжит служить на благо Ордена.

– Вы так же говорили и про Илбрека! И где он теперь? Вы его убили! Убили моего друга, превратив в камень! – каждое слово Айлех выплёвывал с болью. Он подошел к решёткам и попытался схватить главу Ордена за балахон, но тот проворно отступил.

– Ах, да, Илбрек, – Манназ отвязал от пояса мешочек, что носил на поясе, и кинул Айлеху. Тот, пошарив рукой по полу, поднял мешочек и вытряхнул на ладонь большой красивый камень. Ладонь налилась приятной тяжестью, глаза прикрылись, и Айлех ощутил, как боль отступает, а на уровне груди просачивается золотой луч, такой яркий, что даже с закрытыми глазами было больно смотреть. По венам потекло чистое счастье, такое легкое и неприхотливое. Счастье от того, что где-то светит солнце, от того, что дует ветер, счастье, что можешь стоять, дышать, двигаться. Счастье, что можно думать и чувствовать, что всё вокруг подчинено гармонии. Счастье, что ты просто существуешь…

– Созидание.

Айлех резко открыл глаза и выронил камень. Тот подкатился к краю решётки, и Манназ быстро его прибрал.