Стихийник: Артефакт душ

Вскоре за пригорком показались заброшенные постройки, изъеденные временем и непогодой. Прохудившиеся крыши, покосившиеся стены, прогнивший и завалившийся частокол, огораживающий когда-то небольшое селение. Десятка три домов, может, чуть больше. И все пустые. Единственное что оживляло мертвый пейзаж, это вороны, которые гадко каркали, увидев непрошенных гостей, и множество колышков, на которых развевались цветные ленточки. Нет, когда-то они были цветными и яркими, а сейчас это были старые оборванные лоскуты непонятного цвета, изъеденные плесенью.

Воспользовавшись случаем, Иола сползла с коня. От долгой езды ноги стали ватными, подкосились. Но Лойтер успел спрыгнуть за ней и поддержать.

– Давай обратно, нечего здесь делать.

– Альв прав. Слишком открытое место, если окружат, скрыться будет сложно.

Но Иоланта не слушала. Она легонько оттолкнула Лойтера и подошла к одному из колышков. Почерневший от времени и непогоды, он стоял непрочно, но гордо. Иола робко коснулась одной из лент, кажется, когда-то бирюзового цвета, на которой с трудом можно было различить вышитое имя.

– Что это?

Райнхард подъехал ближе:

– Эта откуп. Каждая лента – жизнь сида.

Иола подняла затравленный взгляд на мужчину:

– Расскажи всё. Я хочу знать.

– Тут нечего рассказывать.

– Отчего же, – вмешался Лойтер, – Иола должна знать, что после людей остаются только опустошение и смерть.

– Это сделали люди? Но зачем?

– Обмен. Честный, с точки зрения людей. Они забирают сида, взамен семья получает зерно для посева, овощи, скот. То, что поможет прожить еще какое-то время.

– А зачем людям сиды? – растерянно спросила девушка, стянув с колышка ленточку.

– Затем, что людская алчность и зависть безграничны. Со времён проклятого перехода, когда людей извергла бездна, им не дают покоя наши чары. В их природе не заложен дар созидания, они слепы и глухи. Но считают это великой несправедливостью. Люди всегда хотели быть похожими на нас, лучше нас уметь приручать потоки, управлять чарами. Правду я говорю, стихийник?

Райнхард хмыкнул:

– Чистейшую.

– Я думала, люди тоже рождаются с умениями… конечно, не все, только особо одарённые.

– Они рождаются пустыми, Иола, самыми обыкновенными, если в их кровь от рождения не примешана кровь сида. Но и тогда толку от этого мало: не каждый услышит зов потока, научится им управлять и тем более контролировать. Да и если научится, это не важно: если дар не в тех руках, его забирают ваши правители. Я слышал, что на большой земле полукровки вне закона.

– Но как… как… – Девушку начали душить нехорошие предчувствия. – Как можно отобрать чары?

– Люди научились черпать потоки… через нас. Через нашу суть. – Лойтер слегка сжал ее предплечье, и она заглянула в золотые глаза, подернутые печалью и болью. – Через смерть и страдания, Иола, они убивают нас, чтобы получить силу. Одна душа – одно умение.

Принять правду для девчонки оказалось сложно. Покинув пределы Мёртвополья и остановившись на ночлег, она отказалась от ужина и, лежа на подстилке из еловых веток, укуталась с головой в плащ и, кажется, плакала.

– Да, непросто даётся ей осознание нового мира, – подкидывая в костёр веток, тихо обронил Райнхард.

Лойтер, пополняющий запас стрел, не ответил.

– Каково же ей будет, когда она узнает, что ее друга забрали на остров, где как раз любят потрошить сидов.

– Издеваешься?

– Нет, просто думаю, что тебе стоит об этом упомянуть. Чтобы не было истерик.

– Тебе-то какое дело? Проводишь нас до Криверта, а после – проваливай. Мне даже дышать с тобой одним воздухом противно, не то что общаться.

– Кто бы сомневался. Твоим высокомерным дерьмом воняет за версту. Может быть, в начале времён, как ты выразился, когда нас извергла бездна, вы были более гостеприимны и терпимы. Но теперь вы не только показываете своё превосходство, но и напоминаете о нем при любом удобном случае.

– Мы – вершина мироздания, а вы – жалкое подобие разума с самыми низменными инстинктами: жрать, сношаться и убивать. Вы хуже животных.

Вот тут Райнхарду нечего было возразить. Его самого когда-то только и занимали мысли об удовольствиях и праздной жизни. Альх не чурался ни запойных празднеств, где еда и вино лились рекой, когда повсеместно были голод и разрушения, ни девиц, которых портил без оглядки, даже против их воли, ни случайных убийств, к которым часто приводили его забавы. Но, глядя на самодовольное лицо альва, смолчать он не смог:

– То-то я смотрю, твои высокоморальные мысли не дают отвести жадный взгляд от девчонки. В штанах ничего не мешает думать о возвышенном?

Рука Лойтера, затачивающая лезвие наконечника, сжалась сильнее и порезала ладонь, но тут же продолжила мерно водить по металлическому краю, не обращая внимания на капающую кровь.

– Ты уже думал, что вы будете делать, когда окажетесь на острове?

– Заберём Айлеха.

– Нет, ты не понял. Вам так просто его не отдадут. У тебя есть план?

– А тебе какое дело?

– Есть, раз спрашиваю, – Райнхард потер рубин, который носил в кармане. – Ты его хорошо знал?

– Мальчишку? – Лойтер, всё же отвлёкся и перетянул порез платком.

– Ага. Какой он был, опиши.