Стихотворения

Миниатюра «Как вновь озолоте́ли…» (1998) имеет трехчастную композицию (1–2, 3–4, 5–8 строки) и начинается с мотива плодородия, созревания урожая. Её темой и «завязкой» служит последняя строка «Гамлета»: «Жизнь прожить – не поле перейти», точнее, её герметизм. В стихотворении М. Ерёмина моделируется ситуация, которая снимала бы алогизм этого сравнения, построенного на сопоставлении временно́й протяженности с движением в пространстве, и проясняла бы «темное место» текста: почему именно «поле» выбрано основой этого образа. По Ерёмину, его семантика связана с евангельской линией «Гамлета» и подразумевает отсылку к притче о сеятеле: «И если нива — / Пространство между сеятелем и жнецом…». Тем самым, генеративному слову «поле» дается конкретизация: «нива». Созданный Ерёминым образ, составляющий 2-ю, центральную, часть стихотворения, строится по принципу контаминации: понятийное определение «нива – пространство» объединено с метафорой «пространство между сеятелем и жнецом», обозначающей время всхода и созревания урожая.

В композиции миниатюры обыгрывается особенность художественного решения «Гамлета» – совмещение в образе поэта трех ипостасей (поэт, актер, Христос): 1 часть – линия «поэта», 2 часть – библейская, 3 часть – театральная. Ерёмин создает свою версию этого культурологического контрапункта, продолжив каждую из смысловых линий указанием на ее «исток»: «линию поэта» – аллюзиями на произведения Лермонтова («Когда волнуется желтеющая нива…») и Некрасова («Тишина», «Саша»), – запечатлевших ниву в русской поэзии; библейскую линию – отсылками к Книге Бытия; театральную – упоминанием жанра пантомимы.

Проведенная Ерёминым параллель («время созревания зерна – этапы сотворения мира (Кн. Бытия) – путь слова Божьего – ход театральной постановки») вызывает в памяти поэтическую сентенцию В. Ходасевича: «всему живущему идти путем зерна». У Ерёмина пафос философского подтекста оттеняется парадоксом – ироничным предложением автора принять за меру времени довременность:

За
Не счесть ли
Период между

Нельзя не согласиться с В.М. Марковичем, отметившим в поэзии Ерёмина «ироническую дистанцированность авторской позиции»[14].

5

Что – оглянуться – там вдали? Переиначить,
Прославить, очернить, недосказать —
Былое сформова́ть из бывшего.
За коэффициент око́льности
Взять отношение земного расстояния
(От, скажем Пе́йпуса
До Про́хоровки.) к проторенному
Пути. А что в дали? Не досказать?..

Миниатюра «Что – оглянуться – там вдали? Переиначить…» (2001) обращена к 3‐й и 4‐й строкам первой строфы «Гамлета», выражающим мысль Пастернака о том, что предназначение поэта – быть судьей своего времени. В окончательном варианте, как известно, эти строки звучат так:

 «Я ловлю в далеком отголоске,
 Что случится на моем веку», – 

Напомним, что в первом варианте стихотворения взгляд поэта был направлен в прошлое («что случилось на моем веку»), что соответствовало исторической концепции романа «Доктор Живаго» («Человек – действующее лицо. Он герой постановки, которая называется „история“ или „историческое существование“»[15].).

Смеем предположить, что трактовка исторических событий в романе Пастернака является в этой миниатюре Ерёмина объектом критики. Соединение мотива «пересечения пространства» с мотивом «отклонения от пути» («коэффициент око́льности») задает тему предвзятости, субъективности исторических описаний («Былое сформова́ть из бывшего»), что иллюстрируется отсылками к истории Ледового побоища (Пейпус (нем. Peipussee) – Чудское озеро) и битвы на Курской дуге (Прохоровка) и подчеркивается каламбурным обыгрыванием сходства звучания и различия в значении «вдали» / «в дали».

6

Предго́рний синий бор и ски́тничьи кресты́
Незаслони́мы, будь то про́бели ваяний
И пра́зелень искусных крон,
Не застят коих кря́жистые пни и по́росль,
И до́лу пу́стоши и градосте́ние – 
Прожить в отечестве, а не в отчизне,
Которая ни что иное, как судьба,
Но не обязанность моща́м и пепели́щам.

В миниатюре «Предго́рний синий бор и ски́тничьи кресты́…» (2008) позиция автора в его поэтическом диалоге с Пастернаком обретает эстетическую и мировоззренческую определенность и художественное завершение. Это стихотворение состоит из 2 частей (строки 1–5; 6–8), составляющих одно синтаксическое целое. Смысловое ядро заключено в следующих строках: