Стихотворения 1838–1850 гг.

Давно сроднив с судьбой моей печальной
Поэзии заносчивую блажь,
Всегда был рад свой стих многострадальной
Вам посвящать усердный чтитель ваш.
И признаюсь: я был не бескорыстен; —
Тут был расчет: я этим украшал
Непышный склад мной выраженных истин,
И, славя вас, себя я возвышал.
Что та, кого я славил, не уронит
Моей мечты, – я в том был убежден,
И как поэт всегда был вами понят
И тем всегда с избытком награждён.

Да! И на ту, кому самолюбиво

Часть лучших дум моих посвящена,
Всегда могу я указать нелживо
и с гордостью воскликнуть: вот она!

Достоинство умел я без ошибки

В вас ценить, – к кому ж – сказать ли? – да!
Умел ценить и прелесть той улыбки,
Что с ваших уст слетала иногда.

И голосу сознания послушен,

Я чту в себе сан вашего певца.
Скажу при всех: я к вам неравнодушен
И был, и есмь, и буду до конца.

Не льщу себе: могу ли тут не видеть,

Что я стою со всеми наравне?
Вас любят все. Холодностью обидеть
Вас можно ли?.. Но нет… хотелось мне

Не то сказать… С вниманьем постоянным

Вам преданный и ныне так, как встарь,
Проникнут я вам чувством безымянным,
И потому не вставленный в словарь.

О нём молчать я мог бы… но к чему же

То чувство мне, как плод запретный, крыть,
Когда при всех, и при ревнивом муже,
О нём могу я смело говорить?

Оно не так бессмысленно, как служба

Поклонников, ласкателей, рабов;
Оно не так бестрепетно, как дружба;
Оно не так опасно, как любовь.

Оно милей и братского сближенья

И уз родства, заложенных в крови;
Оно теплей, нежнее уваженья
И – может быть – возвышенней любви.

Тоска