Стихотворения

2. Описание путешествия от Рейна до Кодонского залива, Балтийского моря и острова Фулы

Было то время, когда белоснежными перьями сыплет
Небо, спеша взгромоздить тучу на тучу в выси,
И уж повернут Феб к Козерогу был зимнему светом,
Что знаменует для всех сумрачной ночи прирост.
В дни эти я, что уже десять лет на чужбине скитаюсь,
Случаем вынужден был к северным водам идти,
Где вереницей Оркад ограничена Фула[477]

и льдистыйОстров, встречающий взгляд волн у предела земли.
Долго от Рейна влачась вперед по высоким вершинам,
¹⁰ Там, где властвует хатт, фриз и германец иной,
Где знаменит меж людей несравненною Грониген славой
И где родился на свет друг мой Рудольф Земледел,
Где изгибает Видр потоки крутым поворотом
И ударяет Амаз в скаты с рычаньем глухим,
И устремляет свой ток к Визургу бурливому Фульда,
Славное имя даря мирному монастырю,
И через заросль дубов, Герцинскую чащу, густую,
Мы добрались до страны, где только саксы живут,
До пятиградья, что имя несет знаменитое — Брунсвик —
²⁰ Чьи от готов самих стены величье хранят,
Где и у Гослара есть в изобилии дивном металлы,
Где и Эмбах питье варит Церерино всласть.
Через редеющих гор вершины до пашен дошли мы,
Что у пологих брегов в долах Визурга лежат,
Наиславнейшей из рек, протекающих в землях саксонских,
Где из семи городов Бремис блистает один.
Путь из этих краев меня к Кимврскому вел Херсонесу,
Где к пучине морской мутная Эльба течет, —
Вплоть до устья его простирались владения кимвров,
³⁰ Ныне ж там город стоит с именем громким Гаммон, —
И на брегу той реки прославленный Магдебург блещет
(Он из священных семи мест знаменитее всех),
Тот, что основан был императором первым, Оттоном,
Тем Оттоном, что стал славой саксонской земли.
Там же блистает и град, чье связано имя с луною,
Рядом с ним Любек стоит, гордость залива Кодон.
«Славы углом» наречен этот град по старинному слову,
Ибо в заливе Кодон места славней не найти.
В угол простершийся тот стремится теченье Дравены,
⁴⁰ В устье которой в порту много снует парусов.
Здесь, когда я хотел возродить иссякшие силы,
Мне представлен был отдых короткий тотчас.
Здесь привечен я был радушною Барбарой Кимврской,
В ласковом слове ее тело отраду нашло.
Голос приятный ее те искры раздул, что дремали
В пламени тлевшем, а песнь дивная силы дала.
Видя, что старый огонь в груди моей вновь пробудился,
Книгу четвертую мне дева велела начать.

3. Оплакивание старости и скитальчества