Стихотворения. 1943 – 1997

Смерть пришла и к Шагалу.
– Ах, Марк, Марк, –
Качала она по дороге головой, –
Ни к кому я не шла с такой неохотой,
Как иду к тебе, мечтательному старику
С детской улыбкой.

Конечно, тебе исполнилось девяносто семь лет,

Это (прости меня) возраст смерти,
Но я и сегодня хотела бы обойти твою мастерскую,
Где ты мастеришь из чертей голубей,
Из голубей коров,
А из женщин разноцветные фейерверки.

Об этой мастерской мне кое-что известно.

Седобородые покойники,
Приоткрыв саваны,
Прятали в ладошки веселый смешок, –
Они не забыли твоей сумасшедшей выставки,
Где ты по примеру Господа-Бога
Или витебского портного
Взял длинные портновские ножницы
И испортил ими материал, –
И все затем,
Чтобы бегать вокруг портновского стола,
Щелкая теми же разбойничьими ножницами:
– Я испортил, я и сошью,
Сошью невиданный лапсердак,
Сошью ослино-козлино-звериный мир,
Сошью коров, голубей, лошадей,
Ибо главное в работе это марка,
А марка у меня всегда в запасе
(В заднем кармане брюк), –
Итак, приклеим ее на лоб Господа-Бога-Саваофа,
На лоб осла, козла и раввина –
Получится Марк Шагал.

Марк Шагал, это совсем неплохо,

Когда можно выйти из дому
И остановить случайного прохожего:
– Скажите, а я похож на клоуна?..

Не бойтесь меня обидеть,

Я буду очень рад, если вы скажете, что я похож на клоуна,
Ведь при виде клоуна смеются дети –
Он наполняет их детские рты крупицами смеха,
Как птицы клювики птенцов зернышком и червячком.
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
(…Все это бормотала смерть –
У нее начались слуховые галлюцинации, –
Бормотала, идя к Марку Шагалу,
И, бормоча, путала все на свете,
Забывала, кто она, Смерть или Марк,
Называла себя Марком, маркой, даже маркитанткой, –
Ибо она окончательно запуталась в поисках собственного имени…)

Холода

Сколько беглых прошло мгновений,
Как в портняжной я с мамой стоял,
И она говорила: «Для Вени
Сшейте шубку…»
                   «Как он у вас мал!»
Ах, еще сохранились игрушки,
Еще детство в душе моей!..
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
Я в портняжной сижу со старушкой:
«Сшейте шубку, пожалуйста, ей…»

Девочка

Та девочка, – а я ей был смешон, –
Ходила, как мальчишка, в грубых гетрах.
Она дружила с ветром, и с мячом,
И с веслами, и с теннисной ракеткой.

И странно: столько лет и столько зим –

Событья, перемены, годы, лица, –
А девочка мерещится вблизи,
А девочка хохочет и резвится…

Она стоит, откинувшись слегка,

Беспечная, у сетки волейбольной,
И сквозь нее проходят облака,
Проходят дни, и годы, и века…
Ей хоть бы что – ни холодно, ни больно.

* * *