Я ходил в супермаркеты вместо дворцовПроводил я там множество тихих часовЗлобно слушая музыку, о дорогая!И скопления мяса кровавых кусковРеквизитом казались мне рая…Я дрожал перед стендами. Горы едыМоря пива и реки шипящей водыУдаряли мне в челюсти, их омываяРазминая в кармане горсть теплых монетОщущал я как хрупок мой хрупкий скелетПод одеждой дрожит, распухаяЯ ходил в супермаркеты… Там как МельмотЯ топтался часами. Презрительно ротИскривлялся в улыбочке бритвенно-тонкойВы хотите чтоб после, я род бы людскойЯ любил бы как прежде. Как червь городскойУмилялся мадонне с ребенком..?
Демонстранты идут по майской земле…
Демонстранты идут по майской землеИх столько лежит уже в теплеНа кладбище парок и мусор сгреблиОт порта удаляются кораблиОтец заменяет в кармане платокДушит затылок, скрывает плешьВ мае всегда винный дымокКрасиво одетый пирог ешьМама танцует и папа плясалДа только присел он — усталЗвучит гитара. А задний планНа кладбище мочится хулиганСирень как безумная прет из землиВ порт Туапсе пришли кораблиСидят моряки — пьют красный кисельКачает ветер сухую качельПыльный наш двор, фазан да павлинДве книжки Фройда читает наш сынДобавив Гамсуна книгу «Голод»Поймем что ужасен, уныл и молодБродяга купается в майских волнахНад плавучей столовой развевается флагМедузы плывут. Валунов нанеслоИ тухлая рыба воняет не злоПеревернут баркас. Натянут канатДве шерстинки пеньки из каната торчатМокрое дерево сложено в кучиС моря идут полотняные тучиЖелтое что-то надев. ПогрустивБродяга бросает Туапсинский заливИ уходит на станцию вдоль порта стеныИ видит на станции станционные сны…